Рэй, как и я, не пользовался школьным автобусом — он жил в другом конце нашего квартала, примыкающего к школе. От него не укрылось, что Рут Коннорс бродит в одиночку по футбольному стадиону. После Рождества он старался не задерживаться в школе дольше положенного — приходил к первому звонку и сразу после уроков сматывался. Рэй был заинтересован в поимке убийцы не меньше, чем мои родные. Над ним по-прежнему висели подозрения, хоть у него и было алиби.
Подгадав, когда у отца не будет лекций в университете, Рэй взял его термос и залил туда приготовленный матерью сладкий чай. Он вышел из дому пораньше, расположился в секторе для толкания ядра, усевшись на металлическую скобу, служившую упором для ног, и стал поджидать Рут.
Когда она показалась за ограждением, отделявшим школу от спортивного комплекса и его самой заветной части — футбольного стадиона, Рэй потер ладони и повторил про себя то, что хотел сказать. Ему придавало храбрости вовсе не то, что он уже целовался со мной — к этой цели он шел целый год, ни больше ни меньше, — а то, что в свои четырнадцать лет он мучился от одиночества.
Я наблюдала, как Рут шагает к футбольному стадиону в полной уверенности, что там никого нет. Ее отец, разгребая мусор в каком-то старом доме, идущем на слом, нашел поэтическую антологию — ценную вещь, которая перекликалась с ее новым увлечением. Она на ходу прижимала к себе эту книгу.
Когда Рэй поднялся на ноги, его стало видно издалека.
— Рут Коннорс, привет! — прокричал он, махая руками.
Рут подняла голову и узнала: Рэй Сингх. Ей мало что было о нем известно. Ходили слухи, что его пасут легавые, но Рут помнила, как выразился ее отец: «Это не детских рук дело», поэтому она безбоязненно направилась к нему.
— У меня в термосе чай горячий, сам заварил, — сообщил Рэй.
На небесах я за него покраснела. Про «Отелло» рассуждать горазд, а сейчас — дурак дураком.
— Нет, спасибо, — отказалась Рут. 0на стояла перед ним, но вполне могла бы приблизиться еще на пару шагов. Ее ногти впивались в потрепанную обложку поэтического сборника.
— А ведь я тоже был тогда за сценой и слышал, как Сюзи с тобой говорила, — признался Рэй, протягивая ей термос.
Она не ответила и не сдвинулась с места.
— Сюзи Сэлмон, — уточнил он.
— Я поняла.
— Ты пойдешь на панихиду?
— Ничего об этом не знаю, — сказала она.
— Мне-то, наверно, не стоит идти.
Я не сводила взгляда с его губ, покрасневших от холода. Рут сделала шаг вперед.
— Дать тебе бальзам для губ? — предложила она.
Рэй поднес к губам вязаную перчатку, и шерстяная пряжа на миг зацепилась за легкую шершавость, которую не так давно я ощутила в поцелуе. Пошарив в кармане бушлата, Рут выудила тюбик бальзама: