– Я не знаю, куда мы пойдем, – слабо ответила она. – Возможно, они захотят отправить тебя куда-нибудь...
Голос затих в мрачной тишине.
– Чертовски плохо, если они это сделают.
Он отвернулся от окна, в движении было что-то смертельное: изящество хищника и власть. Джей посмотрела на него, на силуэт в ярком свете из окна, и горло сжалось. Он стал настолько сильнее, чем прежде, что почти пугал, и в то же самое время все в нем возбуждало ее. Она любила его так, что болело глубоко в груди, и становилось все хуже.
Медсестра внесла поднос с завтраком, затем подмигнула Джей.
– Я заметила, что вы пришли пораньше, так что захватила еще один поднос. Я никому не скажу, и вы не говорите.
Она внесла еще один поднос с едой и улыбнулась, когда Джей поблагодарила ее.
– Сегодня большой день, – бодро сказала медсестра. – Считайте, что это предпраздничная еда.
Стив усмехнулся.
– Вы что, стремитесь избавиться от меня?
– Вы были абсолютным ангелом. Мы ни разу не промахнулись мимо ваших булочек, но что поделаешь: легко досталось – легко потерялось.
Медленный румянец окрасил щеки Стива в красный цвет, и медсестра искренне рассмеялась, потом покинула комнату. Джей хихикала, пока разворачивала столовые приборы и раскладывала их на подносе, как он привык находить их.
– Неси сюда свои великолепные булочки и приступай к завтраку, – распорядилась она, все еще хихикая.
– Если они тебе нравятся – полюбуйся прекрасным зрелищем, – пригласил он, отвернулся и поднял руки, так что она действительно превосходно могла рассмотреть напряженные мускулистые ягодицы. – Я даже разрешу тебе потрогать.
– Спасибо, но еда побеждает твою задницу. Разве ты не голоден?
– Умираю от голода.
Они быстро позавтракали, и вскоре Стив снова начал бродил по маленькой комнате, которая от его неугомонности стала казаться еще меньше. Его нетерпение было ощутимой силой, ощетинившейся вокруг. Он провел в этом помещении слишком много недель, лежа на спине, абсолютно беспомощный и слепой, неспособный даже кормить себя. Теперь вернул себе подвижность и через несколько минут узнает, восстановлено ли зрение. Доктор уверен в успехе операции, но пока повязки не снимут, и он действительно не начнет видеть, Стив не позволял себе верить этому. Его терзали ожидание и неуверенность. Он хотел видеть. Хотел знать, как выглядит Джей; хотел получить возможность совместить ее лицо и голос. Если он навсегда потеряет зрение, то должен увидеть ее лицо хотя бы на мгновение. Каждая клеточка в теле знала ее, ощущала ее присутствие; но даже учитывая, что она описала ему себя, он хотел мысленно представлять ее лицо. Остальная часть исчезнувшей памяти не преследовала его так сильно, как осознание того, что он не помнит Джей, и самым болезненным было то, что он не мог вспомнить ее лицо. Как будто потерял часть себя.