Анджело помрачнел и выругался себе под нос. Он не собирался ей об этом рассказывать.
— Дональд Гамильтон подделал завещание твоей матери.
У Гвенны закружилась голова.
— Подделал?
— Да, и тому есть неопровержимые доказательства, в том числе отчет графологов. Нотариус и один из свидетелей, участвовавшие в этом деле, уже умерли, но мои люди разыскали за границей второго свидетеля, и он готов поклясться, что завещание, показанное ему, не является тем документом, который он подписывал в присутствии твоей матери. Итак, твой отец подделал завещание твоей матери, назвав себя ее главным наследником. Он хотел заполучить Мэссей-Мэнор и воспользовался смертью твоей матери, чтобы украсть его у тебя.
Гвенна неистово замотала головой.
— Это полнейший вздор.
— А когда твой отец удочерил тебя и взял в свой дом, все были приятно удивлены и никто не спросил, почему женщина, которая его ненавидела, оставила ему все свое имущество.
— Анджело, это безнравственно, — произнесла Гвенна дрожащим голосом, не в силах справиться с неожиданным потрясением.
— Мне жаль, но это правда.
— Нет... нет, этого не может быть. Отец не подделывал завещания моей матери, к тому же тебя все это не касается.
— Он передал Мэссей-Мэнор «Фернридж» в качестве уплаты долга. Если имение не принадлежит ему по закону, значит, он совершил еще одно мошенничество. Возможно, ты предпочтешь обратиться в полицию, чтобы расследовать это дело.
Гвенну бросило в дрожь. Она чувствовала себя словно в кошмарном сне, от которого было невозможно пробудиться. Анджело положил руку ей на талию, но она резко отстранилась.
— Ты должна была когда-нибудь об этом узнать, дорогая.
Гвенна с вызовом посмотрела на него.
— Я собираюсь обсудить твои нелепые обвинения с отцом.
— Но сначала ты должна увидеть доказательства. — Анджело достал из ящика стола папку и протянул ее девушке.
— Оставь меня, — произнесла она дрожащим голосом.
Анджело не стал спорить и вышел в коридор. Гвенна села за стол и открыла папку с материалами дела. Когда она дошла до показаний свидетеля, в присутствии которого ее мать подписывала завещание, к горлу подступила тошнота. Этот человек был готов поклясться перед судом, что Исабель Мэссей оставила родовое имение своей дочери.
Когда Анджело снова присоединился к ней полчаса спустя, Гвенна уже успокоилась.
— Я хочу видеть моего отца, — сказала она, вставая.
— У него всегда наготове целая куча оправданий, — предупредил ее Анджело.
— Я справлюсь, — с вызовом ответила девушка, взяв собачий поводок — Пиглет, ко мне!
По дороге в Олд-Ректори Гвенна внешне казалась невозмутимой, но в душе у нее бушевал ураган эмоций. Когда они подъехали к дому ее отца, Анджело сказал: