– В Риме тебе дадут еще более грязное прозвище, и избавиться от него ты уже не сможешь до конца дней! Послушай, мальчик… – в голосе Мейера слышались просительные нотки. – Постарайся понять, что я пытаюсь сказать тебе. Твоя мать – хорошая женщина. Она в десять раз лучше тех, кто обзывает ее шлюхой. Что бы ни делала твоя мать, она делала это из любви, а шлюха продает себя за деньги. Твой отец был великим человеком…
– Так почему же он не женился на моей матери и не дал мне свою фамилию? Он стыдился ее? Или нас?
– А ты когда-нибудь спрашивал об этом мать?
– Лет… как я мог?
– Тогда я думаю, мы должны спросить ее сейчас, – а тут же крикнул: – Нина! Пожалуйста, подойди к нам.
Нина Сандуцци вышла из дому, мальчик наблюдал за ней испуганными глазами.
– Присядь, Нина.
Она села между ними, переводя взгляд с одного на другого.
– Мальчик задал вопрос, Нина. Я думаю, он имеет право услышать ответ. Дать его можешь только ты. Он хочет знать, почему его отец не женился на тебе.
– Если я скажу, ты поверишь мне, сынок?
Мальчик посмотрел на нее, встревоженный, испуганный, затем коротко кивнул. Нина Сандуцци помедлила, собираясь с силой, подбирая слова, а затем ровным голосом ответила ему.
В то прекрасное весеннее утро Блейз Мередит тоже проснулся рано. После вчерашнего приступа в доме доктора он спал лучше, чем обычно, и когда слуга принес кофе и раздвинул портьеры, священник решил, что пора вставать и приниматься за работу.
Он выпил кофе, поел хлеба с соленым деревенским маслом, принял ванну, побрился и сошел вниз, чтобы прочитать молитву на солнышке. Ему хотелось скорее приступать к опросу свидетелей. Прогноз Мейера отдавался в висках, как набат. Мередит не мог тратить попусту ни минуты. К счастью, графиня и Блэк еще спали, так что он мог сэкономить добрый час, который ушел бы на утренние приветствия и бесцельные разговоры за завтраком.
Он еще молился, когда услышал шаги, и поднял голову. Женщина и мальчик направлялись к дому. Женщина – в черном платье и с повязанным на голове платком. Мальчик – в полосатой рубашке и залатанных брюках.
Ребенок шагал нерешительно, оглядываясь вокруг, словно потрясенный великолепием виллы в сравнении с убогостью деревни. Женщина шла гордо, с поднятой головой, глядя прямо перед собой. Священнику бросились в глаза классические черты ее лица, округлившегося с возрастом, но сохранившего былую красоту.
Должно быть, это Нина Сандуцци, решил он. А мальчик – сын Джакомо Нероне, вокруг которого, по словам Мейера, плели интриги графиня и Николас Блэк.
Графиня примет их нескоро, подумал Мередит. Движимый внезапным порывом, он отложил требник и обратился к женщине: