С тех пор он был один. Его вера потерпела крушение на самой трудной из загадок: как может Бог создавать уродов и ожидать, что они будут жить, как обычные люди. Его сердце зачерствело от коротких любовных связей с себе подобными. А теперь, внезапно, ему даровали могущество, предоставили право создать двойника, обладающего всем тем, что оказалось недоступным ему: мужской силой, врожденным благородством, талантом, умением реализовывать свои замыслы. В ходе этого процесса творения он мог преобразовать и собственную жизнь, прийти к пониманию настоящей любви.
Он старел. Страсть уже не бурлила в нем и легко поддавалась контролю: кроме тех случаев, когда его влекло тщеславие или конкуренция. Опека над этим юношей позволяла ему ощутить доселе незнакомое чувство отцовства, а вместе с ним он получал жизненную цель, которой так недоставало.
Да, тут было над чем подумать.
Сын предполагаемого святого, зачатый в теле деревенской потаскухи. Предсказать его жизнь не составляло труда. Она ничем не отличалась бы от жизни миллионов юношей, растущих в деревнях южной Италии. Работы он не найдет, женится слишком молодым, наплодит прорву детей и будет бесцельно существовать у самой черты бедности. Талант, если он им обладает, зачахнет в этой жестокой борьбе за кусок хлеба. Церковь будет держать под контролем каждый его шаг при жизни и отпустит ему грехи перед смертью. А государство возьмет на себя заботу о дюжине его отпрысков, шустрых и вечно голодных, и будет кормить их, выжимая последние соки из уже оскудевшей земли.
Но, если вырвать его из деревни, дать возможность получить образование, тогда талант расцветет во всей красе, прославив и юношу, и его учителя. Там, где потерпел неудачу отец Паоло, где отступилась церковь, там Николас Блэк мог одержать победу, которая стала бы поражением веры, давно им отвергнутой.
Для критиков Николас Блэк был посредственным художником. Если бы из крестьянской глины он слепил совершенного человека, его труд завершился бы триумфом, он создал бы истинный шедевр.
Странными могли показаться эти рассуждения, но не более странными, чем мысли, которые приходят на ум другим людям: о создании финансовых империй, способных сокрушить всех конкурентов, о власти над прессой, чтобы возносить одних людей и втаптывать в грязь других, о том, чтобы услышать от своих врагов: «Ваше высокопревосходительство, господин премьер-министр…»
Каждый человек несет свой крест, и более благородные люди в кошмарных снах падали куда ниже, чем Николас Блэк, сидящий на залитой солнцем поляне в Калабрии.