Оттуда донеслось такое яростное мычание и рычание, что двух мнений на этот счет остаться не могло даже у Ивана.
Но осталось.
Перед внутренним взором его моментально промелькнули две картины: Иван-царевич — герой и пышущая светом Жар-Птица в золотой клетке в его мужественной руке, и Иван-царевич — куриный вор с залатанным мешком за плечами, в котором трепыхается нечто неясной этимологии.
При виде последней он содрогнулся.
— Нет, — твердо заявил Иванушка. — Птица — моя. И клетка моя. И я не хочу оставлять то, что принадлежит мне по праву.
— И чего я такой добрый? — вздохнул Сергий. — Другой бы на моем месте уже сделал с тобой то же самое, что ты сотворил с их величествами, засунул птицу в мешок, погрузил вас обоих на коня, и был таков. А я тебя тут уговариваю…
И тут Ивана осенило.
— Сергий, ты, конечно, во всем прав, как всегда, — хитро улыбнулся царевич, — но, видишь ли, если мы по дворцу понесем птицу в мешке, а не в клетке, всем будет интересно, почему…
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — проворчал Серый, еще раз вздохнул, но спорить больше не стал. — Пошли. Один-то поднимешь? Хотя, чего я спрашиваю? Птица — твоя. И клетка твоя. А мешок я все-таки на всякий случай прихвачу.
Пройдя метров тридцать по коридору, царевич начал жалеть о принятом под влиянием гордынюшки решении. Еще метров через двадцать — начал жалеть очень сильно. Еще десять метров — и он был готов бросить все — и клетку, и птицу, и меч, и шляпу, и даже сапоги — ему стало казаться, что каждый его шаг глубоко впечатывается в каменный пол дворца, а руки скоро вытянутся до колен, а потом просто оторвутся.
— Не тяжело? — через плечо поинтересовался Волк.
— Нчгостршного, — предсмертным хрипом вырвалось между сведенных судорогой зубов Ивана.
— Эй, человек, — подобно гипнотизеру, Серый щелкнул пальцами перед носом проходящего мимо слуги.
— Чего изволите? — склонился тот.
— Его высочество хочет поправить перевязь. Подержи пока клетку, будь любезен.
— Будет исполнено.
— А теперь неси ее за нами вниз, к коновязи.
«Как все просто», — с завистью подумал медленно приходящий в себя Иванушка. — «Почему у меня так не получается? Я же столько книг прочитал, это ведь я должен всякие штуки первым придумывать. Ну, или вспоминать из книжек. У меня же опыт! Правда, чужой. Но ведь говорят, что дураки учатся на своих ошибках, а умные на чужих. Ну и с опытом — то же самое, я полагаю. Ведь на самом деле все просто. Надо просто целенаправленно попытаться применить накопленные знания на практике. Вот, например, сейчас. Ведь наверняка можно вспомнить что-нибудь такое, из сокровищницы мировой тактики, до чего Сергий бы сам не додумался. Ну, или не сразу. Или ему просто бы в голову такое не пришло.»