— Ну вот, теперь я конокрадка… — вздохнула про себя Глаша.
— Что? — не расслышал кузнец.
— Говорю, глухой ты совсем от своей наковальни сделался! — сказала она. — Вон, вся деревня по домам прячется от чудищ да оборотней, а ты будто и не слышал! Я видела, как ты давеча ночью в рощу ходил. Совсем не боишься? — и улыбнулась ласково, вроде как восхищенная его мужеством.
Она уже с четверть часа как могла заговаривала зубы — восхищалась, ужасалась, улыбалась. Все, лишь бы только Егор не заметил, как за спиной его коня уводят. Благо, жеребец был на редкость доверчив, точно теленок. Не заржал, не упирался, когда Феликс накинул на него уздечку, — только удивленно глаза карие распахнул и, перестав жевать, послушно пошел за ним.
— А чего мне бояться? — пробурчал Егор. — Бредни все это, сказки, чтоб сопливых младенцев пугать.
— Как же сказки? — подпустила наивности Глаша. — Вон у тети Дуси оборотни свинью загрызли. Так она их своими глазами видала — здоровые такие, мохнатые.
— У страха глаза велики, — отмахнулся кузнец, — обычные волки. Вот поймаем — сама померяешь. Хочешь, линейку дам?
— Уговорил! — засмеялась она. — Да только как же с чудищем краснорылым быть? Тоже примерещился — каждому по очереди?
— Кому, может, и примерещился, — угрюмо кивнул Егор. — Остальные от россказней перепугались — и за каждым кустом, поди, стали выглядывать. Всяко веселее, есть о чем хоть языки почесать.
— А тебе самому, Егор Кузьмич, ничего не мерещилось? — прищурилась Глаша. — Совсем-совсем?
Кузнец покраснел, засопел, отвел глаза.
— Ничего! — выдавил он. — Чай, не совсем дурак, чтоб в сказки верить…
В городе, в дверях церковной лавки, Феликс второпях едва не столкнулся с выходившим оттуда человеком.
— Простите! — извинился он, случайно толкнув плечом.
— Je te pardonne[66],— процедил мужчина сквозь зубы, смерив Феликса взглядом.
Тот удивленно обернулся, посмотрел ему вслед: мешковатый длиннополый темный плащ, тяжелые не летние сапоги, надвинутая на глаза шляпа. Еще один странный иностранец?..
— Ну и господин только что заходил! — не мог успокоиться приказчик в лавке. — Все серебро скупил махом! Я ему — да зачем вам столько крестиков? А он — крестников много, подарю, чтоб надолго запомнили! Ну бывает же!..
Покинув лавку, таинственный незнакомец пересек площадь и вошел в трактир. Сел за свободный стол — коих по дневному времени было предостаточно, — но шляпу снимать не торопился.
— Чего изволите? — подскочил к нему трактирщик.
— Эй, хозяин! Ик… Ты куда?! Я тебе еще не все рассказал! Ик… — крикнул ему вслед оставленный без внимания парень, едва видный из-за стены расставленных на столе бутылей.