Балки, перекрытия колхоз кое-как наскреб для школы. Привести в порядок классы взялись сами учителя и матери с детьми, а то за оккупацию ребятишки едва не одичали. Мальчики возили тачками глину, те, что пожилистей да попроворней, носили ведрами воду, девочки собирали по дворам мел, известь. Первым делом пришлось гору навоза выбросить. А уж пол расчистим и утрамбуем, когда отделают стены.
Учительница Мария Игнатьевна месила глину. Меланка Кострица штукатурила потрескавшиеся стены, а когда высыхали - белила. В каске развели известь. Над Буймиром сбили "юнкерс", он загорелся, только четыре головы в касках уцелели. Позже каски пригодились, хозяйки стали разводить в них известь, глину. Давали курам высевки с крапивой. Меланка Кострица, когда свою хату подмазывала, руки порезала - осколки от гранаты впились в стены. А пол сколько ни скребла, все зря - насквозь пропиталась земля кровью.
За работой женщины, конечно, не молчали. Хоть у каждой своего горя хватало, не чурались и чужой беды, близко к сердцу принимали. Хима Кучеренко не может в глине возиться, так она штукатурила стены, глину месили Мавра с Жалийкой и Варвара Снежко.
Порой и песня над Буймиром слышится - неторопливая, как вечность, с песней и душа, что весенний цвет, расцветает, даром что у певцов на ресницах слеза дрожит. В жизни всегда так: горе гнетет людей, душит слезами, а люди разгоняют горе песней!
На помощь буймирцам пришли бойцы: они возили для школы торф, лес, кирпич; печники клали печи, настилали пол. Мальчишки помогали бойцам, неужели они не сумеют управиться с армейскими конями? Некоторые даже садились верхом, без седла, ничего, что конь поддавал задом и всадник сползал на шею, затем, плюхнувшись наземь, долго не мог очухаться - все вертелось перед глазами.
Аверьян с Келибердой надеялись за лето изготовить окна, двери, парты, лишь бы раздобыть досок... Ну право, все дела разом свалились на Аверьяна с Келибердой!
Мария Игнатьевна обошла село, переписала учеников, не обошлось и тут без слез.
Маленькая девчушка в землянке просит:
- Возьмите меня в школу.
- Тебе ж нет семи лет.
- У меня отец на войне.
- Но ведь ты годами не вышла.
- У нас хату немцы сожгли.
- Мала ты.
- Я подрасту.
- Тебя поземкой зимой заметет.
- Меня мать на руках отнесет.
Тянет девочку в школу, скучно сидеть в землянке - пришлось записать.
Когда в школе созвали собрание, на которое пригласили красноармейцев, с речью к ним обратилась Надия Лелека. Боль попранной детской души звучала в ее словах.
- Как и прежде, мы надели красные галстуки, такие ненавистные фашистам, за которые они могли повесить нас. А с книжками что сделали! Целые станицы позамазывали, даже в букварях повычеркивали строчки: "раньше поля были у помещиков". О пионерах упоминать запретили и даже об октябрятах. Будто и не было на свете слова "Москва". А мы это все помним и в сердце своем храним образ Ленина.