Девчата, с трудом пробившиеся к подруге, тоже сказали солдату приветливое слово. Радушные, милые, чего только они не наобещали! Ладно уж, мы и это лето косой помашем, и на скирде потопчемся, и землю вскопаем, выполем, пока машины заведутся, набирайтесь только сил!
Душевные девчата! Сдается, весь мир готовы обнять.
В сельской хате, претерпевшей столько лиха, звенят песни и веселье, в окошко заглянуло солнышко.
15
Яблоня нарядно расправила ветви, звенят белые грозди.
Под яблоней стоит дивчина с поседевшей косой, задумчиво изможденное лицо.
Полощутся под ветром буйные всходы, ласковое солнышко пригревает землю.
Нежно воркует голубка.
В саду птахи поют, перекликаются. Иволга славит день. Сверкают капельки росы, земля расцветилась теплыми красками.
Защелкал соловей, будто приветствовать хотел Катерину.
Будь счастлива, милая пташка! Сколько горестных воспоминаний навевала ты апрельскими ночами на чужбине.
Дорога к селу вела кладбищем. Сколько могил прибавилось! Катерина замерла. Приникла к кресту, оплакивала младших братьев, погибших от вражеской пули.
- Я уже думала, что отплакалась за эти годы...
Мать, Ефросинья, идет полем с мотыгой, видит - убивается какая-то дивчина на могиле. Подкосились ноги. Упала рядом с дочкой, запричитала:
- Худое, измученное мое родное дитятко! Я ж твои сорочки, платочки слезами перемыла. Не думала живой увидеть...
Лишь по голосу признала мать дочку. Была как яблочко, теперь одни косточки. Ни кровинки! Едва ноги таскает. Где твое белое личико? Где твой румянец? Поседела коса, ввалились глазоньки, на шее синие жилы вздулись. Истоптали нелюди жизнь дивчине. Высохла в неметчине, увяла, сгорела. Это ж ты умирать пришла!
Как ни было горько, Катерина улыбнулась сквозь слезы:
- И не подумаю!
- Я и на картах гадала, все тебя высматривала... На пасху в церкви поминала... Кликала тебя: дитятко мое, Катерина, хоть во сне приснись ты мне...
Мать ведет дочь огородами, оплакивает сыновей, на фронте погибших, и в кузнице-то ковали, и на тракторе пахали. Враг не пожалел и малышей. Мои перепелочки, я ли вас не холила, я ли не растила.
Дочь не узнает двора.
- Чья это хата?
- Наша.
В земляночку дочь ведет.
Разоренное село полегоньку поднималось на ноги.
Во дворе свален сосновый лес - на стропила, на матицу, на балки.
- Будем ставить хату. Нет еще решетника. Мусий Завирюха обещал...
Повеселела земляночка, как вернулась дочка из неволи. Мать не знает, чем и угостить.
- Я тебе булочку испеку. Я тебе яичко сварю.
Дочка села к неоструганному столу. Землянка радовала яркими красками, - рыжие стены были украшены цветистыми рушниками, вышитыми еще Катериной.