- Сад на замке, фрау Зема Лейман следила, чтобы мы, упаси боже, падалицу не подбирали. Полоть, поливать, навоз носить можем, а яблоко съесть - нет. Картошку свиньям варили, мукой замешивали, иногда выхватишь картошину, чтоб германка не видела. От зари до зари в поле спины не разгибали. Стоит надсмотрщик над тобою, как чума. Адольф. Рыло - во! Следом ходит, со скуки развлекается.
...Возвращаемся с поля. Один у нас разговор - в эту пору мать корову дома доит, вспоминает ли несчастную дочку свою? Сжалится ли судьба, придется ли увидеть вас, дорогие, родные братья-освободители? И вас, милые малыши?
"Где вилы?" - спрашивает надсмотрщик.
"На возу", - говорю.
Увидел, вилы сломаны, ручкой как врежет мне по спине, - не передохну...
Девчата подняли плач, каждая чувствовала свою беззащитность.
...Все стежки-дорожки вспомним, истосковались по родному дому. Снега тают - ноет сердце. Сады цветут - еще того тяжелее. Ласточка-касаточка, полети на Украину, к родной матери, передай ты ей, как печалюсь я, как лью слезы горючие.
Не знает дочка, что у матери у самой горя-печали полна хата. Корову забрали, а братья в земле лежат.
Приснился Катерине сон - воду из криницы домой носила. Утром девчата истолковали сон: разговор про нас дома родные ведут. Тихонько попели, поплакали, пошли на работу.
- Немки Фрида с Бертой насмешничали, прохаживались насчет наших девчат: какие вы, дескать, некультурные... Юбки длинные. Лица обгорели на солнце. Косы носите. Не завиваетесь. Босые. Оборванные. Заплата на заплате.
А сами целыми днями нежатся, прохлаждаются в саду. Раскормленные, что дрофы. На наших глазах лакомятся маслом, медом, булочками, вином. Нет в них жалости к трудовому человеку.
Сорочки мы при луне стирали, днем некогда.
Оборвались, обносились, крепкий щелок переедает полотно, мыла не давали, все разлезается, одни истлевшие клочья на нас висят.
"Давайте хоть мешок на юбку", - прошу хозяина.
"Из лопухов шейте", - издевается Карло.
Катушки ниток не на что было купить.
"Дайте хоть ниток, стянуть прорехи", - прошу Зему Лейман.
"Война, война!" Не дала.
А купить не на что. За месяц получишь шесть марок, купишь нитку бус.
Пленные французы, поляки сжалятся над нами, дадут ниток.
Взяла украдкой кусочек материи, залатала юбку. Увидела Зема Лейман, рассвирепела, сорвала латку да еще воровкой обозвала меня.
Летом, в жару, надела я красный платок, Зема Лейман похвалила - гут, гут, русские аэропланы на нас не налетят. Так я сорвала платок, простоволосая работала в поле.
Мать не вытерпела, заплакала, заголосила: