Староста начал медленно, словно нехотя:
- Пишет: и воды не пью - только молоко!
Ой боже, что за вздор староста несет, кому голову затуманивает?
Ничему не верят, попробуй тут докажи, какие выгоды ждут девчат, где они спят и что едят, - в палатах ночуют девчата наши...
- В хлевах...
Не сладишь никак с ними, во всем наперекор идут.
Начальники стоят поодаль, прислушиваются, приглядываются. Они, слов нет, не могут не отметить стараний Селивона. Но о девчатах у них складывается не очень приятное впечатление - своевольны, упрямы, строптивы.
Когда одна худощавая дивчина завопила в самое лицо старосте, что на каторжную работу их гонят, Селивон не стерпел.
- Ты что хочешь, чтобы тебе немцы копали землю да били камень? А наши люди на что? - брякнул Селивон и сам не мог понять, угодил или нет Шумахеру, потому что поднялся возмущенный крик. Сознательно или не отдавая себе в том отчета, староста повторил приказ Гитлера.
Чтобы унять девчат, Селивон с победным видом сообщил еще одну новость: некоторые девчата понакупили себе в Германии полные сундуки нарядов, повыходили замуж...
- С сырою землею повенчались! - куда и девался плаксивый тон, гнев слышался в девичьих голосах.
Шумахер и на этот раз не мог добраться до смысла, о чем идет речь? Словно и обычные слова, никакой политики, а невозможно понять, что к чему...
Высохли слезы, лица горят, глаза мечут стрелы ненависти. Неужели не известно, как живется невольницам в Германии? В колодках да в мешковине ходят, желудевый хлеб едят! Печальная судьба Харитины у всех перед глазами.
Девчата и не подозревали, что эти выкрики их были, собственно, ответом на указание Геринга, чтобы обувь для рабочей силы была, как правило, деревянная и чтобы людей не баловали немецкими харчами.
Селивон из кожи вон лез, расхваливал подневольную жизнь в Германии, вовсю старался угодить коменданту, услужить гестапо. Городской голова Гаранджа, начальник полиции Шпанько, в свою очередь, нет-нет да подкидывали от себя словечко.
Что старосте проклятья? Выслужиться больше жизни хочется. Нелегкая ему выпала доля. Партизан остерегайся, немцев бойся. Угодить немецкой власти надо, ведь отруб даром не нарежут. Задобрить начальников надо. Призрачное видение стоит перед глазами Селивона - хутор посреди поля! Кругом приволье, река Псел, лес, выпасы - Селивон и бог! Батраки косят зернистую пшеницу - славен род Деришкуров! А там, гляди, немцы гетмана посадят, тогда люди опять будут работать на Селивона за кусок макухи. Его ли учить, как надо жить? Может, Селивон заслужит "почетного гражданина Германии", тогда уж ему ничто не страшно.