— Перетерпит Гертруда. Тут она очень к слову пришлась,— говорит аббатиса. И снова склоняется над своим сочинением.
Но в часовне бьет колокол: зовут петь хвалитны. Три часа утра. Верная Уставу, аббатиса немедленно откладывает перо. Белый лебедь, а за ним два черных выплывают из комнаты и спускаются в залу. Община в сборе и ждет приказаний. Они поочередно разбирают накидки и следуют за аббатисой в полуосвещенную часовню. Хор запевает и ответствует, и звенят голоса монахинь, пробужденных к трем часам утра:
Господи, Боже наш! Сколь замечательно имя Твое по всей земле!
Славу Твою Ты провозгласил превыше небес!
Из уст младенцев и грудных детей Ты приуготовил хвалу, дабы смутить
Неприятеля своего, дабы замолк враг и мститель.
Аббатиса едва ли не изумленно обозревает со своего возвышения затемненную часовню и с пронзительной радостью внимает звонким песнопениям, словно перед нею открыт свежесотворенный мир, а она глядит на него и видит, что это хорошо. Губы ее шевелятся, как велит латинский текст псалма. Она стоит перед своим высоким сиденьем, как бы воспарив над зрелищем, и созерцает, может статься, бытие аббатисы Круской во всей его полноте.
Et fecisti eum paulo minorem Angelis:
Gloria et honore coronasti eum{5}.
И выговаривает, не сбивая такта, иные слова, близкие ее сердцу:
До гроша оплатим счет
Этой ночи, как велит
Страшных карт цветной расклад:
Но ни поцелуй, ни взгляд,
Но ни помысел, ни стон
Осени предшествует лето, и вот, как Бог свят, наперсток сестры Фелицаты лежит себе на своем месте в ее укладке.
Новопреставленная аббатиса Гильдегарда схоронена под плитой в часовне.
Круское аббатство осиротело, но через двадцать три дня будет избрана новая аббатиса. После заутрени, в двадцать минут первого ночи монахини расходятся по кельям коротко и крепко соснуть. Пока не разбудят к хвалитнам. А Фелицата прыгает из окошка в подставленную телегу сена и бежит к своему иезуиту.
Высокая Александра, о ту пору помощница приорессы, вскоре избранная аббатисой Круской, остается в часовне и преклоняет колена у могильной плиты Гильдегарды. Она шепчет:
Спи на своем холодном ложе,
Тебя никто не потревожит.
Покойной ночи! Спи покуда,
И я будить тебя не буду.
Пока года, тоска и хвори
Мне двери гроба не отворят,
И я смешаюсь с перстью милой
И разделю с тобой могилу
{7}.
На ней то же черное одеяние, что на двух сестрах, поджидающих ее у дверей часовни.
Втроем они возвращаются в огромный спящий дом, и черные покрывала их реют в ночи. Они бродят вверх-вниз по темным галереям, Александра, Вальбурга и Милдред.