Александра, которая скоро переоблачится в белое, достает из кармана черной рясы связку ключей.
— Уинифрида,— говорит она, отделяя ключ от связки,— это ключ от моей личной библиотеки. Отомкните ее и принесите мне «Искусство войны» Макиавелли.— Александра выбирает еще один ключ.— А заодно сходите в мою келью и откройте там стенной шкафчик. В нем вы найдете банку паштета, коробку пресных печеньиц и бутылку вина «ле Кортон» урожая тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. Накройте поднос на четверых и принесите его вместе с книгой.
— Александра,— ноет Уинифрида,— ну почему я должна таскать подносы, ведь есть же кухонные монахини?
— Ни под каким видом,— говорит Александра.— Не надо нам посторонних. Вам тем более тоже достанется.
— А кухонные монахини такие уродины,— говорит Милдред.
— И такие всё кретинки,— добавляет Вальбурга.
— Это верно,— говорит покладистая Уинифрида и отправляется выполнять поручения.
— Полезный человек Уинифрида,— говорит Александра.
— Уинифрида всегда на что-нибудь пригодится,— говорит Милдред.
— Положительная женщина,— говорит Вальбурга.— Очень понадобится, когда с Фелицатой дойдет до дела.
— Ну, это уж вам вдвоем решать,— говорит Александра.— Я как очевидная кандидатка на место аббатисы Круской не стану лично участвовать в том, на что вы намекаете.
— А я, как хотите, ни на что не намекала,— говорит Милдред.
— Я тоже нет,— говорит Вальбурга.— Пока ни на что.
— Будет вам наитие,— говорит Александра.— Не знаю, почему бы мне и не обставить этот покой заново. Надо его, пожалуй, выполнить в зеленом. У меня слабость к зеленому. А как разобраться с Фелицатой — это вас озарит завтра-послезавтра где-нибудь между заутреней и хвалитнами, хвалитнами и Первым Часом, между Первым и Третьим Часом, а может, между Третьим и Шестым, Шестым и Девятым, Девятым и вечерней или, наконец, между вечерней и повечерием.
Возвращается Уинифрида, высокая и осанистая, словно сменивший пол дворецкий: в руках у нее поднос, накрытый на четверых. Она ставит его на столик, шарит в кармане, извлекает оттуда книгу и отдает Александре ключи.
Они сидят за столиком, вино разлито.
— Прочесть застольную молитву? — спрашивает благообразная и большеглазая Уинифрида, хотя остальные уже запускают в банку с паштетом перламутровые ножички.
— Да нет, необязательно,— говорит Александра, намазывая паштет на облатку,— у меня провиант вполне доброкачественный.
Округлив глаза, Уинифрида пригибается к столу и сообщает:
— А я видела утренний телеснимок, где Фелицата с Томасом.
— Я тоже видела,— говорит Вальбурга.— Я не понимаю этих любителей свежего воздуха — чем их не устраивает обычный платяной шкаф, там тепло и уютно.