— Знаете, Вальбурга,— отзывается Александра,— отныне и впредь вы мне, пожалуйста, ни о чем таком не доносите. Все препоручено вам и сестре Милдред, с вами отцы Бодуэн и Максимилиан и в помощь вам Уинифрида. А я должна оставаться в неведении. Продолжайте без меня. Я замыкаю уши, ибо знать мне об этом не подобает и программировать меня не надо: я не электронная машина, а будущая аббатиса Круская.
Полночный звон к заутрене поднимает Фелицату с ее жесткого ложа. О господи, в окне рукодельни отсвет фонарика! Фелицата покидает черную вереницу, молчаливо тянущуюся к часовне. Александра во главе. Нет ни Вальбурги, ни Милдред. В окне рукодельни мечется тусклый блик, словно кто-то водит карманным фонариком.
Монахини все уже в часовне, а Фелицата стоит на лужку и всматривается, потом она крадучись пробирается назад в дом и вверх по лестнице.
Оказывается, два молодых человека шарят в ее укладке. Они обнаружили тайник. Один из них держит в руке Фелицатины любовные письма. Фелицата, вереща, выскакивает, запирает незваных гостей в рукодельне, бежит к телефону и вызывает полицию.
В диспетчерской Милдред и Вальбурга отрываются от мутного телеэкрана.
— Пошли быстро,— говорит Вальбурга,— в часовню, за мной. Надо, чтоб нас видели у заутрени.
Милдред трепещет. Вальбурга идет твердой поступью.
У ворот звонят, но монахини поют как пели. Полицейские сирены воют в аллее: Фелицата впустила автомобиль; но сестры не прерывают ночного моления:
Он превращает реки в пустыню и источники вод—в иссохшую землю.
Землю плодородную — в солончатую за нечестие живущих на ней.
Он превращает пустыню в озеро и бесплодную землю—в источники вод.
И поселяет там алчущих: и они строят город для обитания.
Суматоха достигла ушей Александры.
Сестры, трезвитеся, бодрствуйте, ибо диавол, как рыкающий лев...
Монахини бредут спать друг за дружкой, горячо перешептываясь. Бредут, покорно склонив головы, но глаза их шныряют направо и налево: в вестибюле стоят полисмены и с ними два небрежно одетых молодых человека, пойманных в монастыре. Голос Фелицаты все время прерывается. Она рассказывает и дрожит, а лучшая подруга Батильдис поддерживает ее. Вот и Вальбурга с Александрой, начальственно шуршат их рясы. Милдред жестом отсылает монахинь наверх, наверх по кельям, подальше, подальше от всего этого. И слышно, как Александра говорит:
— Да, да, сюда, в гостиную. Сестра Фелицата, бдите и бодрствуйте.
— Возьмите себя в руки, Фелицата,— говорит Вальбурга.
Когда последняя монахиня исчезает наверху, из темного шкафа в рукодельне выбирается совершенно одурелая красавица Уинифрида и следует на первый этаж.