Человека, с которым Цирилли установил связь с помощью половинки доллара, звали Джузеппе Пеллагрино; он приходился Джаннини зятем. Когда в одном из ресторанов Салерно Цирилли и Пеллагрино встретились с неким Дженаро Риццио, в портфеле которого лежало 4 кг героина, неожиданно нагрянула полиция.
Сирагуса открыл глаза гангстеру на то, как его провели с «племянником». И этого оказалось достаточным, чтобы Джаннини заговорил. Свое признание он начал словами: «Я намеревался съездить в Палермо на Сицилию и встретиться там с Лучано и кое с кем из своих старых дружков, высланных из Соединенных Штатов после войны. Однажды Счастливчик сказал мне, что вместе с Пичи намерен заняться бизнесом наркотиков…»
В конце допроса Джаннини сделал сенсационное признание: «После высылки из Соединенных Штатов Лучано во главе американской мафии встал человек с огромными связями в преступном мире. Этот человек назначен самим Счастливчиком верховным координатором по торговле наркотиками в США».
Итак, именно от Джаннини полиция впервые узнала о смене руководства, происшедшей в мафии и «Коза ностре». В показаниях отсутствовало точное имя босса боссов. Возможно, Джаннини имел в виду дона Вито Дженовезе. И все же общее руководство, очевидно, по-прежнему находилось в руках Лучано.
В феврале 1952 г. в США состоялся судебный процесс над Орсини — напарником Джаннини. Агент бюро по борьбе с наркотиками Джулиана выступил со свидетельскими показаниями и подробно рассказал присяжным заседателям о каналах контрабанды наркотиков, о руководящей роли Орсини, назвал имена всех компаньонов. Защитник Орсини в свою очередь допытывался, откуда у свидетеля обвинения столь подробная информация? Лишь после того как он потребовал не считать показания агента доказательством вины его подзащитного, поскольку они якобы основываются лишь на «слухах», Джулиана вынужден был под присягой назвать имя Джаннини.
Все это время Джаннини сидел в римской тюрьме. Наконец американские власти переправили его в США и под залог в 10 тыс. долл. освободили. Выйдя из тюрьмы, Джаннини молил бога лишь об одном: «Не приведи господь, чтобы Счастливчик узнал об этом, иначе мне крышка!» Он и не подозревал, что его имя уже прозвучало на процессе Орсини.
…В одно-прекрасное сентябрьское утро 1952 г. зеленщик Энтони Сантора, как обычно, открыл свою лавочку на 107-й стрит Нью-Йорка. Он поднял жалюзи, выставил ящики со свежими фруктами перед дверью, придирчиво осмотрел вымытые до блеска окна витрины и, поскольку клиентов в этот ранний час не было видно, решил прогуляться по улице. Из придорожной канавы на него уставилась пара остекленевших глаз. Несколько секунд Сантора стоял в оцепенении, затем бросился к телефону. Еще не успев толком сообщить о случившемся полиции, он услышал на улице сирену полицейской оперативной машины.