— Вот что такое любовь турчанки! — рассмеялся Филипп.
— Смейся, смейся, я на тебя еще надену уздечку! С турецкими женщинами не шутят. — Она гордо смотрела ему в глаза.
Я принес ей свой халат.
— Стойте! — крикнул Эберхард, когда публика уже готова была рассеяться. — Я приглашаю вас на головокружительное шоу великого мага и волшебника Эбуса Эруса Хардабакуса!
Замелькали кольца, то соединяясь в неразрывную цепь, то разъединяясь; желтые платки превращались в красные, появлялись и бесследно исчезали монеты. На Мануэля была возложена почетная обязанность следить за тем, что все было «по-честному». Фокус с белой мышью не удался: Турбо прыгнул на стол, опрокинул цилиндр, в котором она по замыслу мага и волшебника должна была исчезнуть, погнал ее через всю квартиру и, не успели мы опомниться, как он играючи свернул ей за холодильником шею. Потом Эберхард попытался свернуть шею коту, но, к счастью, Рёзхен вовремя за него вступилась.
Следующим номером выступал Ян. Он прочел балладу «Ноги в огне» Конрада Фердинанда Мейера.>[155] Рядом со мной, затаив дыхание, сидела Хадвиг и, беззвучно шевеля губами, повторяла слова стихотворения вслед за сыном.
— «„Мне отмщенье…“,>[156] — сказал Господь»! — грянул Ян заключительную строку.
— Наполняйте бокалы и тарелки и возвращайтесь в гостиную! — крикнула Бабс. — Шоу продолжается!
Она пошепталась о чем-то с Рёзхен и Георгом. Сдвинув в сторону столы и стулья, они устроили посредине комнаты некое подобие сцены. Аттракцион «отгадывание фильмов». Бабс набрала в легкие воздуха и подула на Рёзхен и Георга — те бросились прочь.
— «Унесенные ветром»! — крикнул Нэгельсбах.
Потом Георг с Рёзхен принялись понарошку лупить друг друга, а Бабс встала между ними, взяла их руки и соединила их.
— «Война и мир Кемаля Ататюрка»!>[157] — крикнула Фюрузан.
— Ну, это слишком турецкое кино, Фюрцхен, — возразил Филипп и похлопал ее по ляжке. — Но до чего умна! Верно, ребята?
Было уже половина двенадцатого, и я проверил, достаточно ли шампанского поставлено на лед. В гостиной Георг с Рёзхен занялись музыкальным центром и крутили старые пластинки на полную громкость.
«Один плюс один будет два», — пела Хильдегард Кнеф>[158] и Филипп пытался вальсировать с Бабс по узкому коридору. Дети играли с котом в догонялки. Фюрузан смывала под душем пот, в который ее вогнал танец живота. Бригита пришла ко мне в кухню и поцеловала меня.
— Прекрасный получился праздник!
Я лишь чудом услышал звонок домофона. Нажав на кнопку «открыть», я тут же увидел сквозь толстое матовое стекло зеленый силуэт и понял, что гость уже поднялся наверх. Я открыл. Передо мной стоял Херцог в полицейской форме.