Прижимая пострадавшую руку к груди, Солль отступил, не сводя с противника глаз. Ему до смерти обидно было, что этим вот приёмом немощный старец мог обезоружить его на первой же минуте поединка, и что сам поединок, выходит, был всего лишь фарсом, игрой, поддавками…
Незнакомец смотрел на него и молчал.
— Так и будем стоять? — поинтересовался Солль, оскорблённый, но не испуганный. — Что дальше?
Незнакомец молчал, и Эгерт понял, что его собственные храбрость и презрение к смерти — тоже оружие, которым он сможет унизить своего победителя.
— Ну, убей, — он усмехнулся, — что ты ещё можешь со мной сделать? Я не жалкий студент, чтобы дрожать перед лицом смерти; хочешь увериться в этом? Ударь!
В лице незнакомца что-то изменилось, он шагнул вперёд — и Эгерт с удивлением понял, что тот действительно хочет ударить.
Убивать безоружного было в глазах Солля величайшей подлостью — он усмехнулся так презрительно, как только мог. Победитель его поднял клинок — не отводя взгляда, Солль бестрепетно смотрел на обнажённое лезвие у самого своего лица:
— Ну?
Незнакомец ударил.
Солль, так и не зажмуривший глаз, видел, как стальное лезвие будто размазалось в воздухе, подобно блестящему вееру; он ожидал удара и смерти — но вместо этого ощутил резкую боль в щеке.
Ничего ещё не понимая, он поднял руку к лицу — по подбородку катились тёплые капли. Манжеты рубашки тут же запятнались кровью; мимоходом Эгерт успел порадоваться, что снял мундир и сберёг его от порчи.
Он поднял глаза на незнакомца — и увидел его спину. На ходу пряча шпагу в ножны, тот всё так же неторопливо брёл прочь.
— Эй, — крикнул Эгерт, дурачась, — вы всё сказали, почтенный?
Но седой постоялец «Благородного меча» не оглянулся. Так и ушёл, не обернувшись не разу.
Прижав к щеке платок, подобрав фамильную шпагу и накинув на плечи мундир, Эгерт от души порадовался, что явился на дуэль без Карвера. Поражение есть поражение — даже если седой незнакомец был на самом деле покровителем воинов Харсом… Впрочем, нет. Покровитель воинов ценит обычаи, он не стал бы заканчивать дуэль таким странным и глупым образом…
Добравшись до берега, Эгерт встал на четвереньки и поглядел в тёмное, то и дело подёргивающееся рябью зеркало. На щеке у Эгерта Солля, отражённого в воде, темнела длинная глубокая царапина — от скулы до самого подбородка. При виде её отражение скептически поджало губы; несколько красных тёплых капель упали и растворились в холодной воде.
2
Возвращаясь в город, Эгерт очень не хотел встречаться ни с кем из знакомцев; может быть, именно поэтому на первом же перекрёстке ему случился Карвер — крайне возбуждённый: