— Зачем зло творила? — спросила я хмуро. — Сама и виновата!
Она только усмехнулась.
— Добро, зло… как у тебя все просто…
— А что тут сложного? — пожимаю плечами. — Есть подлость, есть доблесть. Разные вещи!
— Умница, — похвалила меня Матахри, а затем неторопливо добавила:- я когда-то думала точно так же… Это было очень давно, но я еще помню.
Я молча слушала. Матахри охотно разговаривала со мной. Ее интересно было слушать. И как-то забывалось о том, что она, вообще говоря, враг. Пленный враг, приговоренный к смерти…
— Видишь ли, — неторопливо рассуждала Матахри дальше, — если дорей-маг ведет себя подло, совершает бесчестные поступки, предает, то он может достаточно быстро накопить очень большой запас Силы. Гораздо быстрее, чем если бы пользовался ралинзом.
— Так что же, — говорю, — чтобы стать магом Тьмы необходимо для начала стать негодяем? А как же накеормайские дорей-нданны? Вот Кемма, к примеру. Не похоже, чтоб она сволочью была!
— Не-ет, девочка, не так все просто… Негодяйство для нас, детей Тьмы, есть самый простой, самый легкий путь. Легкий, и от того очень соблазнительный. Особенно для юных, неокрепших умов. Проще совершить маленькую подлость, чем накапливать Силу честным трудом. И утешать хромую совесть: мол, это только один раз, только сейчас и впредь я больше не буду, не буду. Но маленькие подлости, постепенно накапливаясь, неизбежно меняют душу. Вскоре такой человек впадает в дурную зависимость от собственных плохих поступков. Как любитель дайсоршта не в состоянии и дня прожить без своей отравы, так и дорей-маг перестает накапливать Силу иначе, кроме как совершая по-настоящему черные дела, одно другого страшнее. Он уже не сможет остановиться, даже если сильно того захочет. Со временем Тьма выест ему всю душу до самого дна. И вот это страшно, по-настоящему страшно, девочка. Громадная магическая сила при пустой душе способна натворить немало бед.
Я молчала. Не про себя ли она говорила? Что-то непохоже. Вот сидит, разговаривает со мной, и по речам не скажешь, что в душе у нее пустота. Я вздрогнула. А я чем лучше? Почти год я заново училась чувствовать, и не слишком в том преуспела. Что может быть страшнее сердечной пустоты? Когда тебе остается только память о чувствах, но не сами чувства?
Может быть, именно поэтому я помогаю ей? От того, что мы обе одинаковые. Одинаково увечные?
— А Свет? — спросила я. — Если совершать добрые и бескорыстные дела, Сила Света будет увеличиваться?
— Верно, она будет увеличиваться, — подтвердила Матахри.
— Но тогда лучше быть аль-магом, — сказала я. — Чтобы уж наверняка не превратиться в злобную сволочь!