— Далеко ли до Нижнего? Иван всмотрелся в берега.
— К вечеру дома будем.
— Мой тебе совет — держись левого берега, к правому не приставай. Ежели встречные суда увидишь — остановись, расспроси.
— А что случилось?
— Нехороший сон видел, — соврал я, — что в наше отсутствие татары город осадили.
— Свят, свят, свят, — перекрестился Иван. Потом задумался, припоминая. — А ведь и правда — вчера встречных не было, сегодня — тоже. Эй, Никита! — окликнул он кормчего. — Сегодня суда навстречу попадали?
— Нет ишшо.
Иван перестал улыбаться. Если город осажден, делать нам на пристани нечего. Груженые ушкуи угонят вниз по Волге — Итилю, прямиком в Казань, а матросов возьмут в полон. И суда и груз достанутся татарам. Во время боевых действий неписаный закон — не трогать купцов и груз — не действовал.
— Может, назад повернем, тут до Рязани два дня ходу?
— Нет, Иван, пока беды нет, чего дергаться? Когда до Нижнего будет недалеко — верст десять-пятнадцать, пристанете к левому берегу, — хорошо бы у деревеньки какой. Я схожу в Нижний, все разузнаю и вернусь. Коли плохо дело и татары город в осаду взяли — уйти можно, а если ничего не случилось — вот он, город, недалече.
— Разумно молвишь. Ну да ты в ратных делах куда как смышлен. Я во всем полагаюсь на тебя.
— Жди четыре дня, Иван. Ежели не вернусь вовремя — разворачивай суда и уходи вверх по Оке.
— Ой, беда! — запричитал купец. — У меня семья там, а я здесь.
— Еще ничего не ясно, а ты уже охаешь. Иван, возьми себя в руки.
— Хорошо, хорошо. Только ты там обязательно моих проведай — как Лукерья, как детки.
— Слово даю. Только людям своим не говори ничего, ни к чему беспокоить. Глядишь, обойдется все.
— Так, так, правильно говоришь, я нем как рыба.
Часа через два хода по пустынной реке на повороте показалась деревушка. Купец распорядился пристать к берегу. Команда недовольно заворчала:
— Какой отдых, до дома — меньше полдня пути.
Но Иван был непреклонен. Во всем, что касалось денег и дела, купец был жестким и расчетливым.
Я легко соскочил на берег. Не дожидаясь, когда установят сходни, отвязал маленькую лодочку, что болталась на веревке за кормой, и принялся работать веслом. Гнал, как на соревнованиях, и часа через три город стал виден как на ладони. Предместья города горели, по улицам скакали и бегали татары. Уж их одежды, шлемы и вооружение я не спутаю ни с какими другими. Кто успел — убежали в крепость. Те жители, что остались, в полной мере пожинали плоды своей нерасторопности.
Крепость осаждали с южной стороны, в городе хозяйничали с восточной и южной. Мне было видно, как толпы беженцев, таща на себе самое ценное, уходили из еще не захваченных татарами районов города в окружающие леса. Успеют дойти — спасены: в леса татары не суются.