Ловко маневрируя на своей лошадке и умело орудуя бичом, Макс, наконец, загнал последнюю партию скота в огромный железнодорожный вагон и закрыл шарнирную дверь. Рукавом стёр пот со лба и посмотрел вверх на нещадно палящее солнце. «Как бы не было потерь на долгом пути из Техаса до Канзас-Сити», — подумал он и, пришпорив пони, подскакал к тому месту, где в тени сидел его босс мистер Фэррар, ведя неторопливый торг со скупщиками скота.
— Ну, что, всё на месте? — спросил мистер Фэррар, пожилой ковбой с седыми висками и побитым оспой и непогодой волевым лицом.
— Да, мистер Фэррар. Вот только жарковато…
— Вот и хорошо, — поспешно сказал Фэррар и выразительно взглянул на своего помощника, давая понять, что дальше это уже не их головная боль. — У меня получилось одиннадцать сотен и десять голов, — повернулся Фэррар к скупщику, — а у тебя?
— То же самое. Можешь не волноваться, десятком больше, десятком меньше, разница небольшая…
Фэррар встал с центральной перекладины невысокого загона.
— Сегодня после сиесты я зайду к тебе в офис за чеком.
— Конечно, я его приготовлю.
Несмотря на годы Фэррар легко вскочил в седло.
— Поехали, малыш, — бросил он через плечо. — Сейчас примем в гостинице ванну. Пора уже смыть с себя эту месячную вонь, а потом немного развлечёмся. Мы это заслужили.
— О, какое блаженство? Всё-таки горячая вода — это вещь, — проговорил вышедший из ванной мистер Фэррар. — У меня такое ощущение, как будто я сбросил фунтов двадцать веса и столько же лет.
Макс, натягивавший мягкие сапоги на высоком каблуке, выпрямился и откинул назад длинные мокрые волосы.
— Я тоже, мистер Фэррар, — улыбнулся от.
— В таком случае ты должен родиться года через два, — расхохотался Фэррар и одобрительно посмотрел на статного широкоплечего юношу.
Макс был одет в живописную индейскую пару из мягкой, почти белой кожи. Его короткие ковбойские сапоги со шпорами блестели как зеркало, ярко-жёлтый шейный платок полыхал как огонь. Вороньего крыла чёрные блестящие волосы до плеч были зачёсаны назад.
Фэррар аж присвистнул.
— Парень, где ты достал такую одежду?
— Это последний подарок матери.
— Да ты — вылитый индеец! — добродушно улыбнулся старый ковбой.
— А я и есть индеец, — вернул ему улыбку Макс.
Фэррар разом посерьёзнел.
— Наполовину, малыш, только наполовину. Твой отец, не забывай, был белым и к тому же очень хорошим человеком. Я охотился с Сэмом Сэндом много лет и ни разу не слышал о нём дурного слова. Таким отцом можно гордиться.