Ее волнение длилось не больше минуты. Снова к ней вернулось спокойствие. Анжелика поняла, что монашки не так уж далеки от нее. В чем она могла упрекнуть себя? Разве она сама, Анжелика де Сансе де Монтелу, была воспитана не в монастыре урсулинок в Пуату? Она тогда не знала ни жизни, ни света. Но даже в те времена она восставала, возмущалась, спорила. С высоты стены густого монастырского сада она видела, как к ней тайком пробирается влюбленный паж королевы. При этом воспоминании Анжелика рассмеялась.
Смех разрядил обстановку, окружающие тоже рассмеялись. Будучи свидетелями спора между уважаемыми женщинами, они чувствовали себя угнетенными.
– Значит, вы не сердитесь на меня за мою откровенность? – спросила Маргарита Бургуа.
– Как же я могу сердиться! Вы, дорогая Маргарита, ничем не можете меня ранить. Вы спасли медведя Уилби… Я вас буду любить всегда.
– Они возомнили себя принцами, – говорил с возмущением Карлон, – потому что им дали право охотиться и ловить рыбу, вот тебе уже и сеньоры! Но где же их вилланы, кто обрабатывал бы землю этих канадцев! Это пустой звук. Для них существует только одно – торговля! Создают законы, каждый восемнадцатилетний парень обязан жениться под страхом штрафа. А так как невест не хватает, их привозят, заплатив любую цепу. Но парни убегают н леса, они предпочитают «бегать со спичкой» к молодым индианкам.
Интендант Карлон жестикулировал, разговаривая с Пейраком. Краем глаза он следил за погрузкой товаров па борт «Голдсборо». Эти предназначавшиеся для запоздавшего корабля товары купил граф де Пейрак. Здесь были доски, мачты, копченая и сушеная рыба, бочонки с соленой сельдью, жир морской свиньи и моржа, ящики с мукой, мешки с горохом и фасолью, которая в Старом Свете заменяла бобы.
– Теперь на торговлю наложили столько запретов! – продолжал Карлон. – Нельзя даже привозить алкоголь дикарям. Но дудки! Плевали они на этот закон! Для этого у них есть леса, не успеют им предъявить какой-нибудь счет или обвинение, они – гон! – в лес!
Пейрак не мешал ему изливать душу. Этот человек был ему симпатичен. Он ценил трезвость суждений интенданта, его предпринимательский ум, умение разбираться в экономических вопросах. Если бы он был английским гражданином, то благодаря этим своим качествам, мог бы уже стоять во главе преуспевающей колонии.
Из-за неумелой экономической политики министра Кольбера и всего французского правительства в Тадуссаке почти не осталось населения: кроме солдат, нескольких фермеров и ремесленников – пастух, приказчик, кузнец, охотники.