— А если он просто пьяный?
— А что, пьяные разве не люди?
— Гуманистка ты наша… Ладно, пойдем посмотрим твою людь.
— Сначала трость найди.
— Сначала посмотрю.
Двое разговаривали в приоткрытой террасе, потому и было хорошо слышно все, о чем они говорили. Покровскому стало неудобно — будто стоял и подслушивал. Уйти бы, да получится ли? И в какую сторону идти?
Скрипнула дверь. Первой вышла девочка, а за ней… Несмотря на сумерки, он сразу узнал ее. Та самая незнакомка, которой он подписывал книгу в библиотеке. Значит, ее зовут Леной… Почему-то, впервые за много лет, Покровский почувствовал, что стесняется. Стесняется предстать перед ней в таком беспомощном виде, стесняется показаться ей смешным… Резко повернулся — была не была! — шаг, второй…
— Блин!
— Жаль, вы остаетесь пока на месте, — резюмировала девушка.
— В каком смысле? — смирившийся Арсений решил сидеть на земле и не дергаться. Спросил, чтобы просто что-то сказать.
— Во всех.
— Тогда что я должен кричать в таком случае?
— Не кричать, а сказать спокойно…
— Спокойно?
— Да, спокойно и с благодарностью: «Спасибо Тебе, Господи, за все».
— Сама не пробовала?
— Она говорит это каждый день, — наконец и спутница девочки вступила в разговор. Обе уже вышли на улицу и подошли к Покровскому, который угнул голову вниз, стараясь быть неузнанным.
— Что с вами случилось, Арсений Васильевич? — спросила женщина, наклоняясь над писателем.
— Лена, ты хочешь сказать…
— Да, солнышко, это твой любимый писатель.
Пока они щебетали, «любимый писатель» принял знакомую позицию на четвереньках, а затем, чертыхаясь, стал подниматься. Да, глупее положения не придумать.
— Давайте я вам помогу, — Елена взяла Арсения под руку, но сразу же отпрянула:
— Фу! Какое амбре. Это надо же так, простите, нализаться.
— Это совсем не то, что вы подумали. Я не пьян.
— Да ну? Это вы Наташке расскажите.
— Слушайте, не верите — ваше право. Скажите, в какой стороне монастырь и я пойду.
— А сможете?
— Не смогу — поползу. До утра, надеюсь, доползу.
— Если будете шустро ползти — уже к полуночи будете на месте. Представляю, как вам будет рада матушка.
Пока мужчина и женщина общались таким образом, девушка молча с распахнутыми глазами смотрела на писателя. Не сговариваясь, Елена и Арсений, повернули головы в ее сторону.
— Сочувствую, дочка: большое видится на расстоянии. К кумирам лучше не приближаться близко. Мой опыт показывает, что разочарование в этом случае неизбежно.
— Лена, что с тобой?
— Со мной ничего. А почему ты спрашиваешь?
— Неужели ты не видишь, что ему больно?
— Спасибо тебе, девочка. Даже находясь на четвереньках приятно встретить человека, а не людь.