Брунетти пришел к неутешительному выводу, что ошибался, давая оценки окружающим его людям, а также их побуждениям. Как же легко он был сбит с толку безапелляционным заявлением тестя о том, что он один виноват в том, что его жена несчастна! Как же быстро он согласился с тем, что их брак под угрозой, когда на самом деле все было совсем не так, надо было просто разобраться; слава богу, что Паола положила конец его мучительным сомнением одним лишь «я тебя люблю».
Брунетти перетасовывал факты так и сяк, прокручивал все мыслимые возможности, но все равно все сводилось к одному — к виновности Маурицио. И все же, несмотря ни на что, он сомневался.
Он вспомнил о том, как Паола в течение многих лет подшучивала над его нежеланием расставаться со старыми вещами — пиджаком, пуловером, даже парой носков, если ему в них было удобно. Разумеется, это не имело никакого отношения к затратам на покупку новой одежды, просто он был убежден, что никакая новая тряпка, сколь красива или удобна она ни была, не сравнится со старой, гораздо более удобной и надежной. И внезапно он понял, что нынешняя ситуация чем-то похожа на его упрямство, нежелание расставаться с тем, что удобно, комфортно, но… безнадежно старо.
Брунетти собрал свои записи и спустился вниз, чтобы предпринять еще одну, последнюю попытку, поделившись с вице-квесторе своими сомнениями. Но все обернулось так, как он и ожидал: Патта с ходу отверг «это абсурдное, абсолютно беспочвенное предположение» о том, что граф может быть как-то замешан в том, что произошло. Хорошо еще, что он не стал настаивать на том, чтобы Брунетти извинился перед графом; в конце концов, это всего лишь его нелепые домыслы. Но даже эти домыслы затронули какие-то неведомые струны его души, и Патта, с трудом сдерживая закипавший в нем гнев, приказал Брунетти сию же минуту покинуть его кабинет.
Вернувшись наверх, Брунетти сунул свои записи в папку и положил ее в нижний ящик стола, который обычно выдвигал, чтобы поставить ноги. Но сейчас он пинком захлопнул ящик и переключил свое внимание на другую папку, которая появилась на его столе, пока он отсутствовал: на острове Виньоле с четырех моторных лодок, чьи владельцы, ничего не подозревая, обедали в таверне, были украдены двигатели. Ужасно захватывающее дело.
Телефонный звонок спас его от унылых мыслей по поводу предстоящего расследования. Это был его брат Серджио:
— Гвидо, привет. Мы только что вернулись.
— Но ведь ты вроде собирался там задержаться? — удивился Брунетти.
Серджио от души расхохотался:
— Да, но ребята из Новой Зеландии уехали сразу же после того, как сделали свой доклад, так что я решил последовать их примеру.