– Ну и… что ты собираешься делать?
– Я мог бы пригласить ее сюда. Ведь мог бы, правда? Она все равно что сказала, что ей хотелось бы приехать.
– Вы оба взрослые люди. Я бы сказал: валяй.
Чад кивнул, покраснел и снова кивнул.
Телефон в квартире Тени молчал. Он не мог придумать, кому бы ему хотелось позвонить. Однажды поздно ночью он поднял трубку и прислушался. Ему показалось, нет, он был уверен, что слышит, как дует ветер и как переговаривается кто-то, но настолько тихо, что слов было не разобрать.
– Алло? – сказал он. – Кто это?
Но ответа не было, только внезапная тишина, а потом отдаленный смех, такой далекий, что он не был уверен, не послышалось ли ему.
В следующие три недели Тень много путешествовал со Средой.
Он сидел на кухне коттеджа на Род-Айленде и слушал, как Среда в темной комнате спорит с женщиной, которая отказывалась встать с постели и не позволяла Тени или Среде поглядеть на ее лицо. В холодильнике лежал полиэтиленовый пакет, набитый сверчками, и еще один – с трупиками мышат.
В рок-клубе в Сиэтле Тень видел, как Среда, перекрывая музыку, приветствует молодую женщину с короткими рыжими волосами и спиралями синих татуировок на руках. Разговор, похоже, прошел отлично, поскольку из клуба Среда вышел, радостно ухмыляясь.
Пять дней спустя Тень ждал в арендованной машине, когда Среда, хмурясь, вышел из вестибюля офисного здания в Дакоте. Сев в машину, Среда с силой хлопнул дверцей и некоторое время молча сидел, красный от гнева.
– Поезжай, – буркнул он, а потом прибавил: – Чертовы албанцы. Как будто кому-то есть до них дело.
А еще через три дня они полетели в Боулдер-Сити на приятный ленч с пятью юными японками. Разговор состоял из сплошных комплиментов и вежливых фраз, и, уходя, Тень так и не смог понять, было ли что-то решено. А вот Среда, казалось, был вполне доволен.
Тень начал предвкушать возвращение в Приозерье. Там его ждали мир и тепло общения, которые он научился ценить.
Каждое утро, если он не путешествовал со Средой, он приезжал через мост на городскую площадь. Он покупал у Мейбл два завертыша: один ел прямо здесь, запивая его кофе. Если кто-то оставлял на столе газету, Тень ее пролистывал, хотя его не настолько интересовали новости, чтобы покупать ее самому.
Второй завертыш в бумажном пакете он убирал в карман и ел его вместо ленча.
Однажды утром, когда он, сидя у стойки, листал «Юэсэй тудей», Мейбл сказала:
– Эй, Майк, куда ты сегодня пойдешь?
Небо было бледно-голубым. После утреннего тумана деревья стояли, одетые изморозью.
– Не знаю, – ответил Тень. – Может быть, снова пройду Целинный маршрут.