Опершись на кочергу, как на палку, Хинцельман поднялся на ноги. Раскаленный конец кочерги уткнулся в ковер, и тот задымился. В глазах у старика стояли слезы.
– Я люблю этот городок, – сказал он. – Мне правда нравится разыгрывать из себя чудаковатого старика, рассказывать байки, ездить на Тесси и ловить рыбу на льду. Помнишь, я говорил тебе, что не рыбу ты приносишь домой с рыбалки, но мир в душе.
Он ткнул раскаленной кочергой в сторону Тени, и тот почувствовал исходивший от нее жар.
– Я мог бы убить тебя, – сказал Хинцельман. – Я мог бы это устроить. Я делал такое раньше. Ты не первый, кто обо всем догадался. Отец Чада Муллигана сделал это до тебя. Я избавился от него, избавлюсь и от тебя.
– Может быть, – согласился Тень. – Но как долго ты протянешь, Хинцельман? Еще год? Десять? Теперь у них появились компьютеры, Хинцельман. Они не глупы. Они замечают совпадения. Каждый год будет исчезать ребенок. Рано или поздно полиция примется здесь вынюхивать. Так же, как они явились за мной. Скажи мне, сколько тебе лет?
Он сжал пальцы на диванной подушке и приготовился накрыть ею голову: она отведет первый удар. Лицо Хинцельмана застыло.
– Они приносили мне в жертву детей задолго до того, как в Черный лес явились римляне, – сказал он. – Я был богом до того, как стал кобольдом.
– Может, настало время двигаться дальше, – сказал Тень, спросив себя, а что такое, собственно, кобольд?
Хинцельман только поглядел на него, потом снова ткнул кочергу в огонь, под самые тлеющие угли.
– Все не так просто. С чего ты взял, Тень, будто я могу покинуть этот город, даже если сам того захочу? Я, часть этого городка? Ты собираешься заставить меня уйти, Тень? Ты готов убить меня? Так, чтобы я мог уйти?
Тень опустил глаза. Ковер еще тлел там, где в него воткнулась кочерга. Проследив его взгляд, Хинцельман загасил ковер ногой, растерев искры. Перед мысленным взором Тени непрошено возникли дети, сотни детей, и все они смотрели на него пустыми глазами, и вокруг их лиц медленно плавали водорослями волосы. Они глядели на него с упреком.
Он знал, что подводит их. Он просто не знал, что ему еще сделать.
– Я не могу убить тебя. Ты спас мне жизнь.
Он покачал головой. Дьявол, вот теперь он чувствовал себя настоящим подонком. Он больше не представлялся себе ни героем, ни детективом, он – просто еще один дерьмовый предатель, который строго грозит пальцем тьме, а потом поворачивается к ней спиной.
– Хочешь, открою тебе тайну? – спросил Хинцельман.
– Конечно, – с тяжелым сердцем ответил Тень. Тайнами он был сыт по горло.