– Если вы не против, я сочту это за комплимент, – ответил Тень.
– То, что тебя назвали тупицей, как человека, который проспал в то утро, когда раздавали мозги?
– То, что вы сравниваете меня с членом своей семьи.
Мистер Нанси раздавил в пепельнице сигариллу, потом стряхнул с желтой перчатки воображаемую частичку пепла.
– Если уж на то пошло, ты не самый худший из всех, кого мог выбрать старик Одноглазый. – Он поглядел на Среду. – Ты знаешь, сколько нас будет сегодня вечером?
– Я послал весточку всем, кого смог отыскать, – сказал Среда. – По всей видимости, не все смогут явиться. А некоторые, – тут он бросил едкий взгляд на Чернобога, – возможно, не захотят. Но думаю, с уверенностью можно ожидать несколько десятков персон. И молва распространится.
Они прошли мимо витрины с доспехами («Викторианская подделка, – провозгласил Среда, когда они проходили мимо экспозиции за стеклом, – дешевка. Шлем двенадцатого века на копии семнадцатого, левая латная перчатка пятнадцатого века.»), а потом Среда толкнул дверь с табличкой «Выход» и повел их вокруг здания («Все эти то внутрь, то наружу не по мне, – проворчал мистер Нанси. – Я уже не так молод, как раньше, и вообще родом из более теплых мест.») по крытому переходу, через еще одну дверь выхода – и они оказались в зале карусели.
Играла каллиопа: вальс Штрауса, волнующий и временами диссонансный. Стена напротив была увешена древними карусельными лошадками. Их было тут несколько сотен; одни давно нуждались в покраске, другие – в том, чтобы с них смахнули пыль. Над ними висели десятки крылатых ангелов, изготовленных (что было довольно очевидно) из женских манекенов. Одни обнажили бесполые груди, другие потеряли крылья и волосы и глядели из темноты слепыми глазами.
А еще здесь была Карусель.
Согласно табличке, это была самая большая карусель в мире. На другой табличке стояли цифры: сколько она весит, сколько тысяч лампочек в люстрах, которые в готическом изобилии свисали с карусели. А еще ниже шла надпись, запрещающая забираться на карусель или садиться на животных.
Но какие тут были животные! Против воли пораженный, Тень уставился на сотни изображенных в полный рост существ, хороводом выстроившихся на платформе. Реальные существа, мифические звери и всевозможные их сочетания. И ни одно существо не походило другое. Тут были русалка и тритон, кентавр и единорог, два слона – огромный и крохотный, бульдог, лягушка и феникс, зебр, тигр, мантикора и василиск, впряженные в колесницу лебеди, белый бык, лиса, моржи-близнецы, даже змея, – и все они были ярко раскрашены и казались более реальными, чем зал вокруг них. Все они кружились на платформе под подходящий к финалу вальс. Начался новый вальс, а карусель даже не замедлила ход.