Также Янка, брата меньшого.
Горючие слезы проливаю,
Потому что серого услышал».
«А узнал бы ты серого дебелого?»
«Я узнал бы, клянусь нашей верой!»
«О, Тадия, отведи мадьярина,
Пусть увидит серого большого!»
Как ступил Халил в подземелье,
Так увидел серого дебелого,
Засиял он весь, словно сосулька.
Иво тотчас Халилу молвил:
«Видно, добр твой кладушинский Муйо.
Смог бы ты на коне этом ездить?
До сих пор никому не удавалось!»
«Я смогу, клянусь нашей верой!»
Зануздал Халил серого большого,
Вывел из душного подземелья
И поехал полем широким.
Боже милый, что делает серый!
Напрямик, без дороги он скачет.
Хрничин Халил думает думу:
«Я бы мог ускакать, конечно,
И добраться до Малой Кладуши,
Но я вред причиню капитану,
А ведь я поклялся перед богом,
Что вреда ему чинить не буду».
Повернул Халил к белой башне,
И отвел коня в подземелье,
И поднялся к Ивану на башню,
И вино стали пить они вместе.
Распахнулись в горницу двери,
И вбежал письмоносец влашский,
Скинул шляпу, до земли склонился,
Руку поцеловал капитану
И письмо положил в ту руку,
Писанное на бумаге тонкой.
Посмеялся над ним Иван Сенянин.
Вот что бан из Задара пишет:
«Прочти мое пестрое посланье!
Ты, Иван, посватал мою дочку,
Ты прекрасную Ефимию посватал.
Я тогда письмом тебе ответил:
«Замуж дочка пока не выходит».
По прошествии этого года
Написал я письмо другое:
«Нет еще приданого у дочки».
А теперь ей досаждают сваты —
Также семеро приморских капитанов.
Никому я отказать не смею,
Потому устраиваю скачки,
[443]Разослал всем тонкие письма:
Кто конем подходящим владеет,
Пусть приедет на задарское поле.
Всех коней мы здесь порасставим.
За того Ефимия выйдет,
Чей скакун всех скакунов обгонит».
Присмотрелся капитан к Халилу:
«Мядьярин из земли мадьярской,
Ты скажи мне, как твое имя?»
«Виде-барьяктар мое имя,
Я из влашского града Балтулина!»
«Хочешь, Виде, на сером состязаться?
Вот тебе пять сотен дукатов.
Если ты обгонишь всех на сером
И поженишь Ивана-капитана
На прекрасной Ефимии бана —
На плечах твоих голову оставлю
И твоим турецкий серый станет!»
«Нашей верой клянусь, хочу я.
От меня вреда не будет бану!»
Крикнул капитан что было силы:
«О мой сын, племянник мой Тадия,
Выстрелите со стены из пушек!»
Нету отговорок у Тадии,
Тотчас побежал Тадия к пушкам,
Выстрелил из двенадцати пушек,
Остальные пятьсот не трогал.
Выводят кобылу капитану,
Он поехал на стройной арабской,
Знаменосец, племянник Тадия,
Золотом блещет на рыжей,
А Халил поехал на сером.
Боже милый, что делает серый,
Только поля задарского достигли!
Посмотрел то Сенянин Иван:
«Добрый конь под добрым юнаком,