С вечера, как солнце заходило,
Иво мать за ужин засадила,
А жена лучиной им светила
И невольно уронила искру.
Пала искра Иво на рубашку,
На шелку та искра дырку выжгла.
Иво не сказал жене ни слова.
Мать Иванова заговорила:
«Видно, не к добру, сноха, пришла к нам,
Ты зажечь огнем нас всех готова».
Иво не сказал жене ни слова.
Снова Иво мать за стол садила,
А жена лучиной им светила
И невольно уронила искру.
Искра пала Иво на колено,
На штанах та искра дырку выжгла.
Иво не сказал жене ни слова,
Мать Иванова заговорила:
«Ой, невестка, хоть бы ты утопла,
Наш порог ты перешла к несчастью,
Ты зажечь огнем нас всех готова».
Иво не стерпел второго раза,
На ноги на легкие вскочил он
И жену молодую ударил.
Вроде бы несильно он ударил,
Только три ей белых зуба выбил,
Отворил ей три ручья кровавых.
Замертво жена на землю пала,
Чадо малое в ней закричало.
Кованый булатный нож взял Иво,
И легко вспорол ей тонкий пояс,
И достал невиданное чудо:
Вызолочен у дитяти волос,
Золотятся у дитяти руки,
Серебрятся до коленей ноги.
Иво взял младенца молодого,
Милой матери подал младенца:
«Яблоко зеленое возьми-ка,
Что в моем цветнике росло спокойно,
А в твоем дворе его сорвали,
Это ты дозреть ему мешала.
Рядом с домом яблоня сухая,
Галка черная сидит на ветке.
Даст та яблоня побег зеленый
И у галки побелеют перья —
Вот когда к тебе твой сын вернется».
Яблоня дала побег зеленый
И у галки побелели перья,
К матери же Иво не вернулся.