После всех этих издевательств Ниард возненавидел её и охладел к ней, перестав реагировать и замечать её уловки и томные взгляды. Это возмутило молодую маркграфиню, а Ниард попросил брата отправить его к кому-нибудь в оруженосцы. Роналд удивился, ведь до этого младший брат находился в его личном услужении, но отказывать в просьбе не стал.
В последние дни перед отъездом Эльза нашла всё же возможность и пришла к мальчишке ночью в его комнату, забралась к нему спящему под одеяло и разбудила поцелуями и ласками. У Ниарда от неожиданности чуть сердце не остановилось, чтобы потом, после того, как он понял, что происходит, зайтись в таком бешеном галопе, что до сих пор от воспоминаний о тех мгновениях мурашки бежали по спине. У него ещё не было женщин, вряд ли маркграфиня знала об этом, может быть, она ждала подвигов от подростка или надеялась, что он сможет её чем-то удивить, но… В тот момент Ниарду хватило её поцелуев, ладоней на груди и близости её вожделенного любимого тела. Он был на седьмом небе от счастья только потому, что она была так близко, была такой доступной и красивой до безумия.
Она же, не получив от него того, чего хотела, вылила на него поток насмешек и брани, смеялась ему в лицо, обзывая всякими словами, после которых и у взрослого-то мужчины надолго пропадёт желание, не говоря уже про мальчишку, не имеющего никакого опыта общения с женщинами.
Пару дней, пока он не уехал, она встречала его таким холодно-надменным взглядом, полным презрения и насмешки, что Ниард возненавидел сам себя, и с тех пор так и не смог пересилить себя. Все попытки близких отношений с женщинами заканчивались неудачами. В ушах звенел холодный смех, а сердце было закрыто для новой любви.
Вернулся домой он только через три года, когда в Берге свирепствовала эпидемия. Все его близкие — старший брат Роналд, Эльза и их маленький сын — находились при смерти. Первым умер мальчик, потом Роналд, самой последней мучительно долго умирала маркграфиня. Ниард был рядом с ней, а она не могла смириться со своей такой ранней смертью, проклинала ставшего чужим серьёзного юношу, но уже не смеялась, а желала встретиться с ним в аду. Но эпидемия пощадила его, в семнадцать лет он похоронил близких и получил по наследству и замок, и титул, и служение графу Вольдейну. И был не рад этому, он предпочёл бы умереть вслед за остальными, но…
Пять лет маркграфом, это большой срок, и всё это время он держал в тайне свою личную проблему, пока советник не надавил, убедив, что лучшей партии, чем дочь графа-сеньора, не будет. И что теперь? Они с ней даже и толком не целовались ни разу… Поцелуй на венчании — не в счёт. Она всё расскажет отцу про него, и тайна его станет достоянием всего графства.