— ...Самолет-нарушитель вошел в воздушное пространство над Камчаткой, — сухо читал диктор, но его слова, будто военный набат, эхом отзывались в притихшем классе, — в районе, где размещена важнейшая база стратегических ядерных сил СССР. В то же время в этом районе близ советской границы на той же высоте находился другой подобный ему самолет-разведчик ВВС США «РС-135». В воздух было поднято несколько самолетов-перехватчиков. Один из них контролировал действия американского самолета «РС-135». Второй вышел в район нахождения самолета-нарушителя, сигнализируя ему, что он вторгся в воздушное пространство СССР. Предупреждение игнорировалось... На подходе к острову Сахалин самолет-нарушитель вновь был перехвачен истребителями ПВО. И здесь с ним попытались войти в контакт, в том числе и с помощью известной сигнализации общего вызова на международной аварийной частоте. На самолете-нарушителе эти сигналы должны были быть приняты, но он на них не отвечал, в том числе и на другие сигналы и действия советских истребителей. Советскими службами радиоконтроля засекались периодически передаваемые короткие кодированные радиосигналы, обычно применяемые при передачах разведывательной информации. Командование ПВО района, тщательно проанализировав действия самолета-нарушителя, его маршрут, пролегавший и в районе Сахалина над военными базами, окончательно пришло к выводу, что в воздушном пространстве СССР находится разведывательный самолет, выполняющий специальные задачи...
Юрий на всю жизнь запомнил, как в этот момент у него учащенно забилось сердце, и дальнейшее он воспринимал как будто сквозь туман, выхватывая из пространства лишь отдельные фразы.
«...Отдан приказ открыть огонь на поражение...»
«...Получив повреждения, самолет-нарушитель совершил вынужденную посадку на территории СССР...»
«...Продолжается эвакуация пассажиров...»
«...Начала работу Специальная международная комиссия по расследованию летного происшествия...»
«...Правительство Союза Советских Социалистических Республик выражает официальный протест...»
«...Действия провокаторов, разжигателей войны получат адекватную оценку со стороны мировой общественности...»
«Вещь!» — только и подумал Юра, когда диктор закончил чтение и пошли обычные новости.
Москаленко-младший действительно обожал всё, что связано с авиацией и космонавтикой. Он собирал книги и альбомы на эту тему, клеил модели из картона и уже не второй год ходил в секцию военно-прикладного многоборья, готовясь сразу после десятилетки поступать в авиационное училище. Как-то по случаю сунулся даже в ближайший аэроклуб, но места ему тогда не нашлось — велели подождать и подрасти.