Блинчик понял все, как было надо Сергееву, — может быть, сказался перенесенный только что испуг, а может быть, умение Сергеева «подать» информацию, но по лицу лидера национал-демократов стало видно, что он помертвел.
— А когда я уйду, — Сергеев тщательно выговаривал, словно бросая их в Блинова, — и ты останешься один на один с теми, кто сюда ворвется, подумай, пожалуйста, о том, что я предлагал тебе объясниться, а ты почему-то предпочел разыграть меня втемную.
— Я не разыгрывал тебя втемную, Умка, — быстро произнес Блинов дрожащим, срывающимся голосом. — Я тебя не разыгрывал, у меня этого и в мыслях не было!
— Да? — спросил Сергеев, иронично приподняв бровь. — Серьезно?
— Я не шучу.
— Чем в действительности занимается Раш?
— Умка, — сказал Блинов испуганно, — ну при чем тут Раш? Что ты мешаешь праведное с грешным?
— Я пошел, — сказал Сергеев. — Надоело. С тобой, как с человеком, а ты… Жопа ты, Блинов! Был ею и ею умрешь!
Увидев, что Сергеев начал поворачиваться к нему спиной, чтобы уйти, Блинов рванулся из ванны, как волк из капкана. Вода плеснула во все стороны, словно упитанного депутата уронили с высоты нескольких метров.
— Умка! — заорал Блинов. — Не уходи! Меня же пристрелят как собаку! Я тебя прошу!
— Раш? — сказал Сергеев через плечо.
— Блядь, — сказал Блинов в сердцах. — Оружие. Оружие — основной бизнес Раша. Ну что, полегчало?
— Ага. Куда?
— Что куда?
— Оружие — куда?
— Хер его знает, Умка! Я-то тут при чем?
— Мне таки уйти?
— Нет. Я точно не знаю, Миша.
— Скажи неточно.
— В Азербайджан, это я знаю.
— Ну, это только ленивый не знает. Еще?
Сергеев прислушался. Шаги звучали пролета на два ниже. Лифты уже стояли в вестибюле на этаже, но шагов тех, кто должен был из них уже выйти, не было слышно. Значит, увидели тела и выжидают.
— Говорят, что талибам. И чеченцам. Ливия. Палестина. Но это говорят. Я не знаю.
— На кого паспорт конечного покупателя?
— Я его не оформлял.
— Ты тянешь время.
— Миша, я решаю вопросы — это правда. Но я не занимаюсь бумагами.
(«Не более минуты, — подумал Сергеев, — ну две. Давай, колись, партийный лидер, как большевик в царских застенках! Времени нет!»)
— Зачем я Рашу? Только не плети, что просто хотел увидеть.
— Он действительно тебя хотел увидеть. Но…
— Живее, — сказал Сергеев как можно более равнодушно. — Я слышу шаги в холле.
И показал Блинову подобранный в коридоре пистолет.
Блинчик от страха уже плохо соображал. Глаза его не бегали — они метались, как испуганные тараканы по широкому, лунообразному лицу господина депутата.
— У него к тебе деловое предложение, — невнятно заскулил он, дрожа подбородком. — Умка, он же наш старый товарищ!