Не подозревая ничего дурного, я последовала за ней, а мужчины остались в ресторане. Я слышала их громкие голоса и смех и не думала, что мне нужно чего-то опасаться. Ведь в Коста-Бьянке все превозносили меня! Вот уж не полагала, что от милой швейцарской туристки исходит опасность!
Мы свернули в проулок, где в самом деле располагалась прелестная маленькая церквушка. Однако никакой семьи, состоящей из мужа и трех детей, и в помине не было. Жанна уверила меня, что они ждут в церкви, и я пошла с ней.
Когда мы оказались на пороге церкви, женщина развернулась, хлопнула себя по лбу и сказала, что муж и дети, верно, уже ушли. Она уверила, что сейчас их позовет, и в мгновение ока исчезла в закоулке. Я осталась совершенно одна. До улицы, откуда доносились голоса, шум автомобилей и где сияли огни, было рукой подать, какие-то двадцать метров. Но улочку, где находилась я, окутывала тьма. Затем послышался выстрел. И еще один. Они были такими громкими, что у меня заложило в ушах. И я поняла, откуда они шли, – из того самого проулка, где исчезла Жанна.
Затем раздался громкий стон и крик по-немецки: «Hilfe, Hilfe, Hilfe!»[8]. Из-за угла появилась растрепанная Жанна и закричала:
– Прошу вас, вы ведь врач! В моего мужа стреляли, он истекает кровью! Помогите ему, умоляю!
Времени на раздумья не было, я побежала вслед за Жанной и оказалась в крошечной улочке, завершавшейся тупиком. Я увидела несколько контейнеров, заполненных до краев мусором, а около них – распластавшегося человека. Жанна продолжала истерично вопить, я подошла к ее мужу.
У меня мелькнула мысль, что он слишком молод для ее супруга – ему было чуть за тридцать (в то время как самой Жанне – явно далеко за сорок). Передо мной лежал молодой мулат, облаченный в полицейскую форму. На груди у него растекались кровавые пятна. Внезапно у меня мелькнула мысль – если мы в тупике, то как могли грабители куда-то убежать? У них был один выход – к церквушке, но ведь там стояла я и никого не видела.
И тут я поняла, что за мусорными баками кто-то прячется. Грабитель все еще здесь! Я обернулась к Жанне и увидела – в руках у нее отчего-то зажат булыжник. И она быстро опустила его мне на голову!
Сознание я теряла всего один раз в жизни, когда впервые стала донором и сдавала кровь, учась на втором курсе в медицинском институте. Я пришла в себя оттого, что кто-то грубо тормошил меня за плечо, приговаривая что-то по-испански.
Мысли в голове путались, мне казалось, что я нахожусь у себя в каюте, на «Маршале Рокоссовском», и мне видится сон. Но то была явь – я лежала на грязном асфальте в лужи крови, а в руке у меня почему-то был пистолет. Его тотчас вырвал мужчина со злобным выражением лица.