— Оно и видно. — Взгляд Изенгрима был, что называется, изучающим. Наверное, сейчас он думал, не поступил ли опрометчиво, пригласив меня на вечеринку. — Может быть, это и есть оборотная сторона твоего существования? — спросил он.
— А?
Изо всех сил я старался сосредоточиться, но мысли о Талуле спутали мне все карты. Логика момента ускользала.
— В уединенной обстановке твой разум, похоже, дал трещину, — заключил Изенгрим.
И почему все вокруг говорят одно и то же? Даже Квирсел не устоял перед соблазном и выдвинул такую же гипотезу. Значит ли это, что настала пора пересмотреть некоторые аспекты моих жизненных устоев?
Чтобы закончить этот разговор, мне понадобилось употребить все силы. Стараясь сохранить прежний статус-кво, я заверил Изенгрима, что сегодня ровно в половине седьмого буду в «Алмазном заклинании», после чего услужливо открыл перед ним входную дверь.
Изенгрим Поттер подарил мне на прощание еще один взгляд и упал в объятия дождя.
Я двинулся в глубь дома и двигался так до тех пор, пока не оказался в спальне на втором этаже. Там рухнул на постель и лежал, словно подстреленный вальдшнеп.
В таком виде и нашел меня Квирсел.
Мопс появился из ниоткуда и перепугал меня до полусмерти.
— Голосить абсолютно незачем, — сказал чародей, устраиваясь на подушке. За два месяца он успел хорошо изучить арсенал моих реакций, не такой, как выяснилось, и обширный, а потому мое взбрыкивание на него впечатления не произвело. — Тебе известно, что ты издаешь за сутки в среднем гораздо больше воплей, чем среднестатистический эртиланец?
Я отодвинулся к дальнему краю своего ложа.
— Ты далеко обскакал даже впечатлительных девиц, склонных кричать по каждому поводу и падать в обморок даже от самой незначительной дурной вести, — заметил Квирсел.
Я ответил, что плевать хотел на всех девиц, вместе взятых. А про себя добавил: «Кроме одной!»
— Тебе надо подлечить нервы, — сказал мопс. Большую часть времени он был невозмутим, словно бык Сорокопятского моста, перекинутого через канал Синего Рейтара, и считал, видимо, что с высоты своего возмутительного хладнокровия имеет право подтрунивать надо мной. — Но для начала сменить обстановку, — добавил Квирсел, рассматривая свои когти.
Я бросил на него суровый взгляд, по которому мопс должен был догадаться о моем жгучем желании угостить его чем-нибудь тяжелым, например, подсвечником, стоящим на тумбочке. Но Квирсел не догадался.
— Лучшее средство развеяться — путешествие. Вспомни своего друга, Изенгрима. Вот образец здорового во всех смыслах человека. И сравни его с собой, затворником и лентяем, для которого пыткой является даже простая прогулка!