Калеб промолчал, и, оглянувшись, Люсинда увидела, что он изучает библиотеку так, будто видит ее в первый раз.
— Я никогда не думал об этом в таком плане, но вы правы. Это моя оранжерея. — Он прикоснулся к одной из древних книг. — Большинство людей находят атмосферу этой комнаты гнетущей. Они удивляются, как я могу проводить здесь столько времени. Не знаю почему, но многие в моем доме чувствуют себя неловко.
— Вы не похожи на большинство людей, Калеб, — улыбнулась Люсинда.
— Вы тоже.
Она прошла мимо еще одного ряда стеллажей. Калеб шел за ней по пятам.
— Вас все еще заботит эта заметка в газете? — спросил он.
— Уже не так, как в тот момент, когда я ее прочитала, — призналась она и вытащила еще одну книгу. — Меня больше беспокоило то, как это может повлиять на планы Патриции. Но если леди Милден считает, что попытка похищения кузины ее клиентки — это ерунда, кто я такая, чтобы спорить?
— А как насчет того, что вы здесь со мной наедине? Это вас беспокоит? — спросил он.
Голос его снова звучал мрачно, а атмосфера вокруг них вдруг оказалась заряженной его энергией. Энергетические потоки, пульсировавшие между ними, особенно когда они находились близко друг к другу, день ото дня становились все мощнее. Интересно, думала Люсинда, Калеб это ощущает?
Она попыталась разрядить атмосферу.
— Вы забыли, что мне была уготована карьера падшей женщины, обязанной удовлетворять порочные желания развращенных представителей мужского пола. — Люсинда раскрыла книгу. — Уверяю вас, что по сравнению с такой судьбой пребывание наедине с вами меня не особенно беспокоит.
— Я мужчина, — напомнил он.
— Да, я заметила. — Люсинда перевернула страницу, но латинские буквы слились у нее перед глазами. Пришлось сосредоточиться, чтобы перевести заглавие: «История алхимии».
— И каждый раз, когда я о вас думаю, меня начинают обуревать сильные желания, — тем же тоном сказал Калеб.
Люсинда медленно закрыла книгу и повернулась к нему. Огонь в его глазах был таким же мощным и интимным, как невидимые энергетические потоки вокруг. Пульс начал биться быстрее.
— А эти желания носят порочный характер? — тихо спросила Люсинда.
— Не думаю. «Порочный» означает «неестественный»? — все также серьезно ответил Калеб.
Она захлопнула книгу.
— Да, пожалуй, это правильное определение.
— А то, что я чувствую рядом я с вами, кажется мне совершенно естественным. — Он осторожно высвободил книгу из ее пальцев. — И крайне необходимым.
— В таком случае мне незачем слишком беспокоиться, — прошептала Люсинда.