Тайник (Гейцман) - страница 67
Захра смотрел на него пристальным, изучающим взглядом.
— Если все же здесь действительно начнет работать американская геологическая разведка, вас поставят об этом в известность?
— Конечно, это само собой разумеется.
— А вам не трудно будет сообщить об этом мне?
— У меня не было бы никаких причин скрывать от вас такую информацию. Но я вижу, вы твердо верите в мощный нефтяной фонтан.
— Да, в общем-то верю, — улыбнулся смущенно владелец отеля. — Много лет говорилось, что в алжирской Сахаре ничего нет, а потом… Но, извините, ради бога, я вовсе не хочу выразить сомнение в квалификации ваших специалистов, — добавил он поспешно.
Ужин был великолепным. Никто из живущих в оазисе, вне каменных стен отеля, в жизни так не ужинал. Здесь был другой оазис. Оазис изобилия.
— В одиннадцать начинается наша ночная программа, — оставил Захра геологическую тему. — Она рассчитана на туристов из Европы. Я несколько лет прожил в Германии и знаю, что требуется. Хозяин должен угождать своим гостям. У нас ведь тоже конкуренция, туристское бюро всегда может и не включить твой отель в маршрут.
И он начал жаловаться, как жалуются торгаши во всем мире. Накладные расходы, высокая плата персоналу, налоги… Войтех тем временем размышлял над его словами. Американская компания… Какую, собственно, цель преследует Захра? Что он хочет выяснить?
Шумная, весело переговаривающаяся группа туристов потянулась от бассейна к столикам возле эстрады. Захра извинился и занялся гостями. Обходил столики, низко кланялся и с каждым перебрасывался несколькими словами на отличном немецком. Начали разносить коньяк и шотландское виски. Пророк остался за каменной стеной и мирно дремал. На столах появилось шампанское. Из густых непроходимых зарослей вокруг эстрады слышалась тихая, монотонная восточная музыка. Фонари погасли, горели только небольшие масляные светильники на столах.
В сиянии луны на сцене возникла закутанная с головы до пят женщина. Официанты исчезли. Даже Юсуф Захра никому не досаждал более своей учтивостью. Он неслышно вернулся к столику Винтера и сел.
Будто сама собой появилась бутылка коньяка.
Спрятанный среди пальм рефлектор удваивал лунный свет, резче выделяя женскую фигуру на фоне ночных теней.
Она танцевала.
Густая чадра, закрытое лицо. Мелодия становилась выразительнее, ритм убыстрялся. Перед глазами Войтеха стоял тот вечер с Генрикой в Туррис Тамаллени. Танцовщицы-нумидийки. Развевающиеся покрывала и стройные обнаженные тела. Здесь же все скрыто под чадрой. Но вот музыка усилилась, свет стал ярче, ослепительно засверкали золотые украшения. Зазвенели браслеты на ногах. Воздушные покрывала стали спадать. Они бесшумно парили в прозрачном холодном воздухе, опускаясь на мраморную сцену и на столики. Только лицо было по-прежнему скрыто. Великолепный в своем бесстыдстве танец, родившийся в гаремах древних султанов.