— Если узнаем, что делать? — спросил я.
— Ничего. Покажите на него пальцем.
— А он не обидится?
— Нет, — говорит лейтенант. — Они люди необидчивые.
Вошли необидчивые люди по делу о злоупотреблениях. Сели в ряд напротив и уставились на нас с ужасом. Так и сидим: они на нас смотрят, мы — на них. Никакого шильниковского гостя среди них быть не могло. Тот был худой, а эти, как на подбор, — толстые, румяные.
— Нету, — говорит Винт, — тот был…
Винт показал мизинец, каким тот был.
— Смотрите внимательнее, — говорит лейтенант.
— Чего смотреть, — перестал я их узнавать, — из каждого этого дяденьки пятерых, как тот, можно сделать…
Дядечки напротив разом выдохнули воздух и весело посмотрели на лейтенанта.
Их увели. Лейтенант вышел из-за стола, выглянул в коридор, посмотрел на часы. Он ждал кого-то.
— Мы пойдем, — сказал Винт.
— Посидите. Я вас потом машиной отправлю. Все-таки специалисты по кладам.
Хоть это была и неправда, но нам понравилось такое отношение.
— Кем хотите стать? — спросил лейтенант.
— Взрослыми, — говорю я.
— Надоело всякой ерундой заниматься, — пояснил Винт.
Человек постучался и вошел. С порога он начал возмущаться:
— Это издевательство! Это издевательство! Я пожалуюсь в прокуратуру. Я должен лететь в Египет. Мне пришлось ночь трястись в поезде.
— Вы племянник Шильникова?
— Ну и что из этого? Что это значит?
— Владимир Владимирович?
— Да, доктор наук.
— Успокойтесь, садитесь.
— Не успокаивайте меня! Не нужно мне ваших успокоений!
— Но если вы уже приехали…
— Мне в Египет улетать на раскопки, а тут повестка, вызов к следователю. Как я мог не приехать? Что обо мне коллеги подумают?!
Он был похож на ученого. В очках, с бородой и такой возбудимый. Лейтенант подождал, пока ученый выдохнется, потом подвинул к себе лист бумаги, взял ручку.
— Когда вы последний раз видели Шильникова?
— Только что. Его милиционер куда-то повел.
— В камеру предварительного заключения повел, — пояснил лейтенант.
— Объясните, при чем здесь я. Я — археолог. Какое отношение я имею к дяде-мяснику?..
— Когда вы его видели последний раз? — повторил лейтенант.
— Не помню. Звонил он на той неделе. Неожиданно, вдруг…
— Что-нибудь случилось?
— Ничего. Хотел приехать в Москву, спрашивал, можно ли остановиться у меня. Спрашивал про иконы. Но это не моя специальность — иконы…
— Что про иконы?
— Что он может спрашивать? Сколько они стоят, действительно ли так ценятся… И все. Сказал — приедет. У нас с ним никогда не было близких отношений…
Нам показалось, лейтенант пропустил слова племянника про дядин интерес к иконам. Но он, молодец, просто вида не подал, насколько это важно.