— Это наука! — кричал Шиш. — А ты сопляк! Вот, к примеру, мне сейчас пятьдесят пять, да? А по гороскопу Козерог добивается настоящего признания только в пятьдесят шесть.
— Ну и как дела?
— А вот так. Поехал я отдыхать на юг…
Полундра уже икал от смеха, повалился на кровать и сучил ногами:
— Перестань!
Шиш затолкал обе ноги в наволочку и скакал по номеру от окна до двери и обратно.
— Умру! — кричал Полундра.
— А потом мы победили, — сказал Шиш, — и затейник нам вручил лотерейный билет…
— Ну?!
— Он выиграл коттедж ценой двести пятьдесят тысяч долларов!
Полундра протрезвел.
— На двоих? — спросил.
Шиш печально кивнул.
— А тот не хочет делиться?
— Помер.
— Вдова в курсе?
Шиш пожал плечами:
— Молчит. Такая скотина!
Полундра встал, насвистывая прошелся по номеру.
— Я на ней женюсь, — говорил Шиш уже под утро, — хоть она, корова, и Скорпион…
— Несерьезно, — внушал ему Полундра. — Как у нее двери запираются? Какой замок?
Конов и участковый переглянулись многозначительно. Легкомысленный участковый хотел покрутить у виска пальцем, но Тихонша обернулась, и он просто пригладил волосы.
— Вот этот костюм висел за сереньким платьем, а сейчас, наоборот, — сначала серенькое платье… Даже не так! Висела белая кофточка, серенькое платьице, а уж только потом костюм…
— Так, — сказал Конов.
— Нижний ящик, пожалуйста. Я всегда мужа ругала — полезет в ящик, а до конца не закроет.
— Кого вы подозреваете в краже?
— Никого, — рассеянно сказала Тихонша. — Или вот этот медвежонок — подарок двоюродной племянницы, маленькая еще. Медвежонок смотрел не на вас, как теперь, а примерно в окно… — Она взяла медвежонка и повернула правильно.
— Что у вас пропало? — не выдержал Конов.
— Не знаю, — всхлипнула Тихонша, — столько вещей, не могу сообразить.
— Деньги у вас были?
— Были. — Она достала кошелек из шкафа, раскрыла и показала милиции: — Вот они, на месте. Хотя…
Тихонша покопалась в кошельке и торжественно сообщила:
— Лазили в кошелек! Вот эта тысяча лежала в другом отделении.
Милиционеры вздохнули одновременно.
— Вы немного расстроены смертью мужа, — мягко сказал Конов.
— Я сильно расстроена! — возразила Тихонша. — Я ночей не сплю.
— Я не спорю, — сказал Конов, — вам надо успокоиться…
— Если мне надо будет успокоиться, я психушку вызову. А меня ограбили…
— Бабушка, — застонал Конов, — нельзя же милицию дергать только потому, что вам что-то показалось! А вы еще по начальству бегаете, стучите!
Ясное дело, они принимали ее за сумасшедшую.
— Хорошо, — прорычал Конов, — пишите заявление. Только сначала найдите, что у вас украли.
Знавшие аккуратную Тихоншу глазам бы своим не поверили. На полу, на столах, стульях, диване, на кровати и подоконниках были раскиданы вещи, посуда, бумаги. Сама в черном, вдовьем платке бродила среди всего этого безобразия, бормотала вслух, потом вдруг всплескивала руками и мчалась на кухню. Отодвигала от стены тяжелый сундук, тупо смотрела на пятно невыцветшего пола под ним.