Изинботор смотрит на меня из-под полуопущенных век, не поворачивая головы. Это, наверное, дико неудобно, да и видно должно быть очень плохо. Но, наверное, большинство созерцаемых таким образом об этом не задумываются и резко чувствуют себя дрожащими тварями. Я обхожу Старейшину и встаю прямо напротив, чтоб не окосел, бедный, за время разговора.
— Элизабет, — тихо произносит он мурлыкающим голосом.
— Здравствуйте, — киваю я. — Расскажите, пожалуйста, что там с вашим братом.
Он немного хмурится из-за того, что я сразу перешла к сути, не спросив предварительно о его собственном самочувствии и не обсудив переезд Унгуца, ради которого мы все тут собрались. Но нужда, видимо, пересиливает приверженность к традициям, так что он только легко вздыхает, откладывая нравоучение на потом, и отвечает:
— Ему уже больше месяца всё время плохо.
— Как именно плохо? — уточняю я, потому что Изинботор явно не собирается продолжать.
— Его покинули силы, — он пожимает плечами. — Он сильно похудел и очень бледен, почти не встаёт с постели.
— Так, — киваю. — Что-нибудь болит?
— Изредка боли в теле.
— Где именно в теле? — допытываюсь я. Ох уж мне эти муданжцы и их косноязычное духовенство…
Он сверкает на меня глазами.
— В теле. Не моё дело вызнавать неприятные подробности. Ты знаешь, что это за болезнь?
Я закатываю глаза и про себя проговариваю пару нехороших фраз.
— При таком расплывчатом описании это может быть пара сотен разных болезней. Мне надо знать точнее!
Он поджимает губы, а Алтонгирел сверлит меня укоризненным взглядом.
— У него кружится голова, — наконец выдаёт Изинботор. Потом, резко понизив голос, добавляет: — И тошнит.
Я закрываю лицо растопыренной ладонью. Это безнадёжно.
— Пожалуй, я лучше позвоню нашему целителю и спрошу его. Может, он заметил какие-нибудь более характерные симптомы.
Я подхватываю Азамата, которому уже изрядно надоело ловить на себе косые неприязненные взгляды бывших знакомых и слушать перешёптывание незнакомых эстетов, мы раскланиваемся с Унгуцем и его внучкой, обещаем заходить в гости и принимать их у себя и смываемся.
От целителя, впрочем, удаётся добиться немного. Боли оказываются в животе, а плюс к этому ещё онемение мизинцев. В общем, похоже, что-то с анемией, вопрос что? Но пока я там не окажусь, ответа я не найду, так что паковать надо полный комплект всего и быстро, а то целитель говорит, что «он плох, очень плох».
Лететь решили с утра пораньше, потому что ночью по малознакомому маршруту Азамат меня везти не хочет. В итоге вставать приходится в бешеную рань, только-только солнце поднимается, а третья луна ещё на небе.