Глава одиннадцатая
ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА
Герцог Ботиче вернулся только через два дня, довольный, взъерошенный и счастливый. Следом за ним на нижний уровень из стены вывалилось неисчислимое множества вяленых окороков, хлеба, мешков с овощами и даже свежими фруктами. И пока сбежавшиеся обитатели Подошвы разбирали и сносили продукты в кладовку, Растел с хвастливыми нотками обратился к жмущейся под стеной в сторонке Мальвике:
— Ты чего там стесняешься, дамочка? Могу тебя сразу обрадовать: отыскал я тебе кавалера и уже завтра, самое позднее послезавтра мы начнем проводить наши эксперименты. Вот уж он порадуется! Молоденький, весь в соку, и живет в очень удобном для похищения месте. И пикнуть не успеет, как здесь окажется.
Молодая маркиза смело шагнула вперед, придерживая левой рукой ножны с мечом.
Отмалчиваться она не собиралась, наоборот была согласна принять на себя все основные удары:
— Воровать разумных — это низко, подло и бесчеловечно!
Расплывающаяся на губах Растела улыбка так и окаменела. Но не от сути смелого высказывания, а от реакции собственных боевых соратников. После слов девушки все они одобрительно загудели, закивали и чуть ли в ладоши не зааплодировали. Пока местный диктатор на такие ужимки пялился, Мальвика продолжила с еще большей интенсивностью:
— Как истинный борец за торжество справедливости, ты должен понимать непозволительность пленения другого разумного помимо его воли!
И опять, только герцог открыл рот для резкого приказа помалкивать, как все окружающие его сорфиты и таги одобрительно замычали, чуть ли не с восторгом закатывая глазки.
— Ты ведь самый добрый, искренний таги, сам рано лишившийся родственников!
Поэтому понимаешь, насколько болезненна для других разумных неожиданная потеря близкого человека!
Очередная поддержка чужачки ранее беспрекословными соратниками, стала злить недоумевающего Растела. Он чуть ли не рукав потянул к себе проходящего мимо таги и воскликнул:
— Демирт, вы что тут возле этой девчонки все с ума посходили?
Но его первый помощник и заместитель лишь удивленно на него воззрился:
— Ваше сиятельство, она говорит правильно: вы ведь и в самом деле самых добрый и справедливый.
От такого ответа Ботиче ошарашено заморгал глазами, пытаясь сообразить, что не так. Ведь начни он злиться и дальше, получится что сам не хочет быть справедливым, а этого он побаивался больше всего. Но при всем навалившемся на его сознании недоумении, он страстно желал довести свою задумку с человеческими пленниками до логического завершения: