Джек уже знал, еще не успев переступить порог.
Его посетило нечто вроде параноидальной вспышки — внезапно появившееся чувство, время от времени посещающее каждого, особенно когда в выпуске новостей упоминают об автокатастрофе или крушении самолета. Острое осознание, что погиб кто-то из близких: друг, возлюбленная, кто-то из родителей. Эта вспышка поражает мозг, словно разряд молнии, но затем инициативу перехватывает рассудок, который успокоит нервы, развеет страх.
Джек в одно мгновение пережил весь этот процесс, но на сей раз страх не желал униматься; раз возникнув, он в один присест поглотил всю способность Джека рассуждать логически.
Дрожащей рукой он медленно толкнул дверь. Было слышно, как где-то внутри Бинг Кросби исполняет «Я мечтаю о снеге на Рождество».
Мать он увидел первой. Она висела в пролете лестницы, на елочной гирлянде, захлестнувшей ее шею и подтянувшей лодыжки к запястьям. Лампочки включались и выключались, поочередно окрашивая вытаращенные глаза и высунутый язык матери Джека в голубой, зеленый, красный, желтый цвета Она медленно поворачивалась на сквозняке от распахнувшейся двери.
ПАТРОН: Боль. Совершенно верно. Такое простое слово, а вбирает в себя безграничное количество оттенков. На уровне биологии это не более чем система предупреждения, — но если рассмотреть эмоциональную сферу, мы получим нечто совершенно иное. Душевные муки — топливо, которым можно заправить множество механизмов: страх, похоть, ярость, всякого рода устремления… И творческие способности.
Ничего не видя вокруг, Джек побежал вперед по короткому коридору на кухню, мимо гостиной. Когда потом его допрашивали полицейские, он не смог объяснить им, почему сначала обязательно хотел попасть на кухню или как миновал гостиную, так и не заглянув в нее.
Отец Джека был распростерт на кухонном столе. Он был одет в костюм Санта-Клауса, расстегнутый нараспашку, чтобы были видны извлеченные внутренности. Кровь капала с фальшивой белой бороды и кишок, запутанными веревками свисавших с края стола. Джек вдохнул запахи — крови, испражнений, жареной индейки.
ПОЦЕЛУИ СМЕРТИ: Ты дважды упомянул Пасху. Ты специально подгадал убийство к празднику?
ПАТРОН: Да. На фотографии этого не видно, но на плите кипит кастрюлька с молочным шоколадом. Запах — это такой важный компонент воспоминаний! Я хотел, чтобы ощущение пасхального утра навсегда поселилось в сознании Сальваторе. Он никогда больше не взглянет на распятие, не увидев трупа своей матери, никогда не съест и кусочка шоколада. Я крепко спаял два события в самых глубинных уголках его существа…