И когда главврач сообщил, что к пожизненно осужденным приехали журналисты из Питера, понял, что машина по освобождению «банкира» закрутилась.
Стоило мне увидеть приехавших парня и девушку, как я уже с определенной очевидностью представил себе все, что произойдет сегодня днем. Я и раньше был убежден, что подобная операция невозможна без помощи «своих» людей из числа охраны, но не предполагал, что одним из них окажется капитан Гарин.
Когда журналисты и сопровождающий их предатель отправились к Дронову, я сделал вид, что направился к себе в палату. К моменту появления журналистов из Питера я перемещался по больнице как по собственному дому, открывая преграждающие коридоры решетчатые двери собственным электронным ключом, и знал по именам всех дежуривших на постах солдат. В том числе и на главном входе.
Интервью с Дроновым не вызывало у меня особого интереса, но посещение журналистами заранее проинструктированного и уже готового к побегу «банкира» было опасным. По крайней мере для бородача. Я не сомневался, что его используют «вслепую», как человека, под видом которого попытается улизнуть из больницы настоящий убийца. Насчет девушки были сомнения. А что, если ее взяли для страховки, чтобы в критический момент использовать в качестве заложницы, на самом деле, возможно, таковой не являющейся? Шанс, что журналистка могла оказаться в сговоре с бандитами, я определил для себя как пятьдесят на пятьдесят. Здравомыслящий человек не стал бы специально подставлять себя под пулю, ведь в крайнем случае им могли и «пренебречь».
Я надеялся, что капитан вряд ли станет убивать журналиста, чтобы снять с него одежду и оставить в палате вместо Завьялова. Скорее всего, бородача попросту «вырубят» на время или усыпят при помощи быстродействующего снотворного. Но в любом случае болтаться под ногами журналистов, не давая им зайти к «банкиру» без меня, или без видимой цели торчать в коридоре возле двери в палату Завьялова было нелепо. Ни к чему хорошему это не приведет. Меня могут запросто пристрелить из пистолета с глушителем, а потом затащить в палату и закрыть там. Поэтому напасть на преступников следует неожиданно, чтобы застать их врасплох. Для начала следовало убедиться, что журналист — уже не журналист, а переодетый Завьялов, а потом попытаться «вырубить» капитана и завладеть оружием. Я очень надеялся, что при этом никто не пострадает.
Мысленно рассчитав маршрут передвижения «тройки», я занял место в коридоре возле лестницы, по которой девушке, капитану и Завьялову надлежало подняться наверх, чтобы забрать вещи журналистов, перед тем как спуститься к выходу. И когда до моих ушей донесся гул приближающихся шагов, понял, что не ошибся. Со врем чи стычки с Маховским, когда я снова ощутил уже, казалось, забытое навсегда чувство охотника, мое сердце снова бешено забилось. Затаив дыхание, я приготовился к атаке...