То, что военкомом назначили не его, а Калачева, у которого партийный стаж был почти вдвое короче, Иванищев воспринял болезненно. Майор Куцепалов, временно исполнявший обязанности командира бригады, но пока еще не утвержденный в новой должности, ничем не мог помочь старому другу. Но клятвенно обещал при первой же возможности замолвить наверху за него словечко…
Калачев посмотрел на молодого летчика, идущего на полшага позади, и подумал, что, Иванищев явно парня за что-то невзлюбил. На него это было похоже. Невзлюбил человека и затирает теперь. Дурит, пользуясь отдаленностью от полка.
Военком вспомнил, как совсем недавно этот младший лейтенант представлялся ему по прибытии, и, между прочим, произвел неплохое впечатление. Сибиряк. Из рабочих. Слесарь. И начальник авиашколы дал ему хорошую характеристику. Сто прыжков с парашютом – это тоже что-то значит! Надо во всем, как следует, разобраться, решил он и снова посетовал, что до сих пор в эскадрилье нет комиссара. Парторг, старшина Николаев, в общем, справлялся с делами, но, понятное дело, комэска, будучи его прямым начальником, не очень-то с ним считался.
"Вовремя товарищ Сталин предложил восстановить институт комиссаров. Ох, как вовремя! — подумал Калачев. — Именно, для того, чтобы таких самодуров, как Иванищев, в руках держать!"
Комэска уже успели доложить о прибытии военкома полка, и он встретил его на крылечке штаба с рапортом.
Калачев хмуро слушал с ладонью, застывшей у козырька фуражки.
Иванищев закончил доклад и все трое зашли внутрь. При этом комэска довольно выразительно посмотрел на Пономарева, но тот сделал вид, что не заметил этого прозрачного намека.
В штабе за столом с необычно деловым выражением на своем холеном лице сидел старший лейтенант Ледневич. При виде военкома он вскочил по стойке "смирно" и замер, поедая начальство глазами.
Ледневича Калачев знал хуже, чем Иванищева, но информация о том, что комэска и адъютант в первой эскадрилье сошлись характерами на почве бытового пьянства, к военкому поступала уже несколько раз.
"Пора, пора, наводить порядок в эскадрилье…" — снова подумал он.
— Вольно! — Калачев поморщился и повернулся к Иванищеву. — Что это у вас тут за "вечные" дежурные появились?
— У нас "вечных" дежурных не бывает, Владимир Николаевич. Только "вечные" двигатели. Давно менять пора, а мы все летаем и летаем, — попытался отшутиться тот.
Но Калачев не принял игру и молча смотрел на комэска.
Пауза явно затягивалась.
— А… Вы, наверное, о Пономареве спрашиваете, — попробовал догадаться Иванищев.
Калачев слегка прищурился.