— Не поверишь, Антон, — начал он, опускаясь рядом со мной на землю, — слёзы на глаза навернулись. И люди они друг другу почти чужие… А что же после этой войны со всеми нами будет, а?
— Не знаю, Слава. Жить будем, кого не убьют.
— Ну ведь не может так быть, чтобы всё по-старому осталось! Я сегодня целый день думал над тем, что Люк вчера в деревне увидел. А они, вообще, люди или кто?
— Ты про кого?
— Про немцев.
— Ты думаешь одна деревня такая? Мы мимо трёх деревень сегодня прошли — все пустые. А что зимой будет!
— Вот, я ещё чего спросить хотел… Ты вот какие-то приказы немецкие упоминал… Расскажи!
О гадостях говорить совершенно не хотелось и я попробовал увильнуть:
— Слав, дай поесть, а? Завтра расскажу. А сейчас иди — взаимодействие с будущими однополчанами налаживай.
Трошин задумался.
— Не хочешь говорить, так скажи прямо! Нечего меня как мальчишку отшивать! — судя по всему, он на меня обиделся не на шутку.
— Слав, не надо дуться на меня. Честно, сейчас нет ни малейшего желания об этом говорить. А завтра — хоть лекцию всему личному составу прочитаю. Трёхчасовую. «О звериной сущности германского национал-социализма». Договорились?
***
— И сколько, по твоим прикидкам, в такой зондеркоманде человек? — спросил Фермер, когда мы с Люком и Зельцев во всех подробностях рассказали о наших приключениях.
— Если подробно, то зондеркоманда — это часть айнзацгруппы. Такая группа «обслуживает» группу армий и насчитывает от шестисот до тысячи человек. Структура у этих подразделений весьма неоднородна и названия могут быть разными — айнзацкомманды или зондеркоманды. Им могут придаваться армейские и полицейские подразделения, — я не заметил, как сбился на лекторский тон. — Но не думаю, что здесь вся Айнзацгруппа собралась. А что пленный говорит?
— «Языка» вы ценного притащили, что и говорить. Он — связист, причём эсэсовский. Сказал, что их здесь около роты, как считаешь, похоже это на правду?
— Если одна зондеркоманда, то да.
— Угу. — Саша посмотрел на Трошина: — А ты, майор, что скажешь?
— С Белобородько я переговорил. И знаете, мне показалось, он только рад нашей встрече. Только, вот, как с документами быть?
— То есть? — Фермер сделал вид, что не понял.
— Командирского удостоверения-то у меня нет…
— А кого это волнует? После того как вы здесь развернётесь, Москва тебя хоть генералом признает! — успокоил командир Славу.
— Вы так считаете?
— Считают цыплят, причём осенью. Не дрейфь, майор, придумаем что-нибудь. Ты, главное, дело делай.
Я посчитал необходимым вмешаться:
— Александр Викторович, — несколько официально начал я, — а что ещё пленный сказал?