— Он убит!
Теперь тишину болот нарушили торопливые шаги нескольких человек — ко мне спешили мои спутники. Раздался голос капитана Дэвреза:
— Все в порядке, Робер?
— Да, капитан. Жив пока! — В ответ все облегченно рассмеялись.
Мы подошли к поверженному хищнику. Я с трудом зажег намокшую спичку и, прикрыв трепетный огонек полой куртки, попытался рассмотреть зверя. Вблизи он оказался еще огромнее, чем при свете выстрелов — великолепное величественное создание, главной целью которого было убийство! Даже мертвый, он устрашал гигантскими клыками в разинутой пасти и острыми, искривленными, подобно ятаганам, когтями, вцепившимися в землю. Я благословил тьму ночи: если бы подобное чудовище напало на меня днем, я, право же, умер бы от разрыва сердца!
Проводник чуть ли не приплясывал от радости, повторяя:
— Он мертвый! Мертвый!
Оживленно обсуждая происшествие, мы вернулись к лагерю, и первое, что я услышал там, был серебристый голосок, дрожавший от волнения.
— Вы не ранены, Робер? — спросила Сабина.
— К счастью, все обошлось. Зверюга, вероятно, торопилась удрать от выстрелов и схватила меня не за горло, а за куртку. А как остальные?
Первым отозвался Алкуэн:
— Тигр приземлился прямо на меня и проехал когтями по груди. Хорошо, что вскользь…
— А потом досталось мне, — с болезненным стоном произнес другой пострадавший: я с трудом узнал голос Лефорта, так исказило его страдание. — Он вцепился мне в ногу и…
Я тут же принялся обрабатывать раны, а добровольные помощники, осыпая мерзкий дождь проклятьями, освещали “операционную” — навес, сооруженный с помощью плаща, с трудом загоравшимися спичками.
До самого рассвета мы больше не думали ни об усталости, ни о ливне: избавление от смертельной опасности наполняло нас почти радостным возбуждением. Но когда первые проблески дня вновь осветили набухшие от дождя болота, оживление покинуло нас. Место, где произошла схватка, не годилось для длительного пребывания, хотя раненые и нуждались в покое, поэтому отряд двинулся дальше.
Люди весьма болезненно восприняли переход от пережитого триумфа к безнадежному унынию нескончаемого похода. Да еще этот непрерывный, выматывающий душу дождь! Мне невольно припомнилась старинная китайская пытка капающей на выбритую голову водой: было от чего сойти с ума! Поэтому меня не удивили таинственные перешептывания и косые взгляды исподтишка, устремленные на нашего предводителя — люди, похоже, дошли до предела. Что же до меня, то я готов был отправиться за своим командиром хоть на край света. Этому способствовала не только природная выносливость моего организма, но и возвышенные чувства к