Сабине, удесятерявшие силы. Я прекрасно понимал состояние большинства участников экспедиции и поэтому обрадовался, когда на второй день после встречи с тигром мы неожиданно наткнулись на превосходное убежище. Несмотря на то что было всего четыре часа дня, Дэврез приказал устроить привал.
Впервые за все время блужданий по болотам мы набрели на нечто стоящее! Посреди равнины возвышался гнейсовый монолит, от основания до вершины которого вился, огибая скалу, пологий желоб, словно специально вырубленный в камне. Когда мы поднялись по нему наверх, то обнаружили там довольно ровную площадку, в дальнем конце которой виднелось темное отверстие пещеры. Обследовав пещеру, мы нашли ее восхитительно комфортной: просторное помещение с сухим полом, высоким сводом и узкими прорезями — “окнами” в дальней стене, дающими достаточно света.
В пещере оказались боковые ответвления, и люди — в первый раз после утраты палаток — получили возможность относительного уединения. Углубление посреди площадки, заполненное дождевой водой, представляло собой миниатюрный пруд, а широкий карниз над входом в пещеру мог служить навесом для лошадей. Все выказали желание остановиться тут на ночь, и командир согласился с этим разумным решением. Лошади легко поднялись по желобу, и вскоре весь отряд расположился наверху.
После того, как я сменил повязки и обработал раны пострадавшим, а остальные развесили сушиться одежду, все сели пообедать. В этот раз у нас был настоящий пир — мы доели вяленую оленину из неприкосновенного запаса. Ужасно не хватало лишь горячего чая, но развести костер в этом болоте — все равно что заставить гореть воду.
— Пожалуй, стоит принести сюда веток, — заметил Алкуэн.
— Все равно до утра не просохнут, — холодно взглянув на него, возразил капитан.
— Ошибаетесь! Времени хватит с избытком!
Я с удивлением обернулся на говорившего. В этот момент мы с Сабиной стояли у выхода из пещеры и с высоты рассматривали временно покинутые нами хляби. В обществе этой девушки я всегда испытывал неизъяснимое наслаждение, а нынче — и подавно: не часто удавалось вот так спокойно находиться возле нее и при этом не ежиться от непрерывных потоков воды, стекавших по лицу за воротник!
Дерзость Алкуэна поразила Дэвреза, и он резко спросил:
— Что вы имеете в виду?
Алкуэн несколько смутился, но не отвел взгляд от нахмуренного лица капитана, а решительно ответил:
— Я имею в виду то, командир, что людям требуется отдых, а Лефорту — покой для лечения ран. Условия здесь годятся для того и другого.
Столпившиеся за спиной Алкуэна участники экспедиции поддержали своего лидера одобрительным ворчанием. Не привыкший к возражениям Дэврез безаппеляционно заявил: