Пока трое нарушителей прокатного договора подкреплялись, внизу, под шаролётом, наконец-то появились обжитые места: то посёлки с добротными домиками и обязательными садами-огородами при них, то небольшие города с пяти-шестиэтажными зданиями, площадями и ратушами – сверху похожие на тщательно выполненные макеты старинных построек. Заодно началось и воздушно-транспортное движение: там и тут над поселениями можно было увидеть спешащих по своим делам жителей, кого на мётлах – в основном женщин преклонных лет, с хозяйственными сумками и магазинными пакетами в сетчатых багажниках, – кого в семимильных сапогах с рюкзаками за плечами, наверняка туристы, а кого на ржавом велосипеде с самодельными и явно ненужными крыльями. В общем, кто на чём мог, на том и летал, лишь бы оно передвигаться умело.
Особо Глеба заинтересовал ковёр-самолёт: старинный, громадный, словно взятый из приёмного зала какого-нибудь шахского дворца – с устроившимися вокруг самовара седобородыми гражданами восточного вида, в стёганых ватных халатах, чалмах и тюбетейках. Попивая чай из пиал, они вели неспешный разговор, совершенно не обращая внимания на то, куда направляется их транспортное средство: ковёр, предоставленный самому себе, летал по большому кругу. Хотя, возможно, так и было задумано – кто их знает, тех восточных мудрецов!
Гном, осоловелый после еды, начал клевать носом и едва не рухнул со своего насеста; вовремя очнувшись, Федул встревоженно огляделся по сторонам, не увидел ничего опасного, и, во всю зевая, попросил парня:
– Глеб, слушай, расскажи-ка мне чего интересное, а то я того и гляди усну… Ей-ей, не знай я, что бутерброды из казённого ресторана, наверняка решил бы, что злобные враги в них сонного зелья подсыпали. На предмет убаюкивания моей неусыпной бдительности.
– Запросто, – пообещал Глеб, поудобнее устраиваясь на бабайском колене. – Хочешь, про наших врагов-орков, кто они и как я с ними познакомился? И про Хитника тоже могу, он мне этой ночью снился, кое-что любопытное сообщил. И про кинжал всю правду доложу, в смысле, что вовсе он не потерян, а спрятан мной в колдовской надреальности.
– Оба-на! – Федул в изумлении вытаращился на Глеба, будто у того запасной глаз на лбу открылся, – значит, артефакт-реконструктор не потерян?! А что же ты молчал, вражина! Эге, теперь мне становится понятно, отчего и почему за нами два бандита как привязанные таскаются… Ну-ка, начни свою скорбную летопись с самого-самого начала, по порядку и откровенно! Если по ходу дела будут встречаться эротические или кровавые эпизоды, то рассказывай подробно, со смаком и в деталях. Понял? – Глеб кивнул и приступил к повествованию.