и о спасении своих душ беспокоятся не больше, чем жабы на болоте. Когда кухарка сказала, что не уважает Джона Нокса, а та, другая что и шестипенсовика не даст за «Беседы об истинной церкви» мейстера Дональда Максноу, я понял, что мне только и остается препоручить их души Всевышнему.
Господ было четверо: генерал, миледи, мейстер Мордонт и мисс Габриэль, и немного мне времени понадобилось, чтобы приметить что-то неладное. Миледи ходила тонкая и белая, как привидение, и я много раз видел, как она сама с собой говорит и плачет. Я видел, как она ходила взад-вперед по лесу, где, думала, никто ее не мог видеть, и ломала руки, будто умалишенная.
Еще и молодой джентльмен с сестрой — оба глядели озабоченными, а уж генерал больше всех, у других-то день на день не приходится, а он всякий божий день без передышки ходил мрачный, как висельник под петлей. Я пытался выведать у баб на кухне, что в семействе не слава богу, но кухарка — та мне ответила, что не ей встревать в господские дела, и что, пока ей платят за работу, ее все это не касается. Обе они, бедняжки, туповатые и беспомощные, двух слов в ответ на простой вопрос связать не могут, хотя, когда приспичит, так небось кудахтают вовсю.
Ну ладно, шли недели, потом месяцы, а в поместье не то чтобы лучше, а все хуже и хуже делалось. Генерал все больше нервничал, а хозяйка его — та все грустнее и грустнее становилась, хотя друг с дружкой они не бранились, нет — я-то знаю, потому что завтракали они вместе, а я как раз в этот час взял себе привычку обстригать розовый куст под окном, так что и не хотел, а все слышал, что они промеж себя разговаривали, хоть и за решеткой.
При молодежи-то они почитай что и не разговаривали вовсе, но, как те уйдут, так сразу речь заходила о каком-то близком испытании для них для всех, хоть я так и не смог из их слов понять, чего они боялись. Я не раз слышал, как генерал говорил, что не боится смерти или понятной опасности, которой можно противостоять, но что это изнурительное ожидание и неизвестность из него жилы выматывает. Тут миледи принималась его успокаивать и говорить, что, может, дело и не так уж плохо, как он думает, может еще и обойдется, да только зря на него слова тратила.
Что до молодежи, я-то отлично знал, что они не больно усердно за стенкой сидели, а удирали при первой возможности с мейстером Фотерджилом Вэстом в Бренксом, но генерал слишком был занят своими страхами, чтоб смотреть кругом, а я так про себя решил, что ни садовник, ни кучер за детьми присматривать не обязан. Ему бы знать в его годы, что запрещать что-нибудь девчонке да парню — лучший способ их к этому привадить. Господь в этом убедился в райском саду, а жители Эдема от жителей Вигтауншира ни на волос не отличаются.