— Что ты делаешь? Что именно?
Сакс колебалась, обливаясь потом. Ее охватил зуд. Она едва сдержалась, чтобы не разорвать дыру в комбинезоне и почесаться.
— Я не могу…
— «Я»? Сакс, кто такой «я»? Ты не забыла, что ты Призрак?
Но Сакс уже цепко держалась за свою собственную личность.
— Райм, у меня ничего не получается. В этом Призраке есть что-то такое… Он ненормальный. — Она замялась. — Здесь страшная атмосфера.
Место, где умирают целые семьи, где дети оказываются заточенными в трюме тонущего корабля, где людей убивают выстрелом в спину, не давая им отползти к единственному убежищу, которое они смогли найти: к бессердечному, холодному океану. Место, где люди умирают только потому, что они мешают и путаются под ногами.
Сакс не могла оторвать взгляда от раскрытых глаз Джерри Тана.
— Продолжай, Сакс, — пробормотал Райм. — Продолжай. Я вытащу тебя назад. Не беспокойся.
Молодой женщине очень хотелось ему верить.
— Ты нашла человека, который тебя предал, — продолжал криминалист. — Ты взбешена. Что ты делаешь?
— Трое, пришедшие со мной, привязывают Тана к стулу, и мы начинаем резать его ножами или бритвами. Он перепуган до смерти, кричит… Мы не спешим. Повсюду вокруг нас клочья мяса. Часть уха, полоски кожи. Мы отрезали ему веки… — Сакс замялась. — Райм, но я не вижу никаких улик. Ничего такого, что может быть нам полезно.
— Сакс, но улики обязательно есть. И ты это знаешь. Вспомни правило Локара.
Эдмон Локар, один из отцов французской криминалистики, сформулировал правило, согласно которому между жертвой и преступником или между преступником и местом преступления обязательно происходит обмен уликами. Возможно, определить эти улики очень непросто, и еще сложнее установить источник их происхождения, но, как неустанно твердил Райм, криминалист должен не обращать внимания на кажущуюся невозможность выполнить свою работу.
— Иди — дальше, дальше… Ты Призрак. У тебя в руках бритва или нож…
И вдруг необъяснимая ярость исчезла, сменившись фантасмагорическим спокойствием. Ее охватило пугающее, но тем не менее странно завораживающее чувство. Учащенно дыша, обливаясь потом, Сакс смотрела на Джерри Тана, проникаясь злобным духом Куана Ана, Гуи, Призрака. И она действительно ощутила то, что он чувствовал, — первобытное удовлетворение при виде боли и мучительной смерти предателя.
Ахнув, Сакс поймала себя на неудержимом желании видеть больше, слышать крики Тана, смотреть на ручейки крови, текущие по его дрожащим рукам…
И вслед за этой мыслью пришла другая:
— Я…
— Что, Сакс?
— Это не я истязаю Тана.