Значит, «больше», чем сейчас? Выходит, мне повезло.
— Понимаю.
— Я не хотел, — он присел рядом. На сей раз мне удалось не дернуться, и голова не пострадала. — То есть, конечно, хотел, но…
По логике вещей, Ксиль сейчас не мог говорить искренне. Однако именно такое впечатление и создавалось. Он что, правда… раскаивался? Быть такого не может. Я неуверенно обернулась, встречаясь с ним взглядом… и застыла.
Красивым людям сложно сопротивляться. Красивым и обаятельным — трудно вдвойне. У Ксиля в достатке было и того, и другого. Я смотрела на него — на искусанные до пунцового цвета губы, на слегка слипшиеся от влаги ресницы — будто он сморгнул непрошенные слезы, на синие-синие глаза, полные неподдельного чувства вины… И понимала — все, пропала. Не могу ни злиться, ни обижаться.
В конце концов, князь прав. Какую бы он еще нашел себе жертву здесь, в лесу? Зверюшки не подойдут, они неразумные.
Впрочем, и я недалеко от них ушла.
— Ладно. Забыли.
Ксиль улыбнулся — так, что на душе у меня словно тучи разошлись и солнышко выглянуло. Я отчего-то вдруг почувствовала себя старше, чем он.
— Ты у всех своих жертв потом прощения просишь? — хмыкнула я, ощущая необъяснимое желание податься вперед и провести рукой по его волосам. Какие они, интересно? Черные — значит, должны быть жесткими. А на вид — как шелк. Вот странно.
— Только у тех, кто остается в живых. И потом, я очень не люблю оказываться в ситуации, когда просто не остается выбора. Страх смерти — неприятная штука, и еще неприятнее, когда из-за своих инстинктов, из-за своего страха смерти лишаешь кого-то жизни, — совершенно серьезно ответил Максимилиан, не спуская с меня взгляда. — Осознанное убийство или покушение на убийство — другое дело, а это… просто слабость. Поэтому — прими мои извинения.
Стало неловко. В последний раз так было, когда математичка просила у меня прощения за то, что несправедливо обругала. Тогда тоже в груди чувство довольства перемешивалось со смущением.
— Пожалуй, если разведешь костер, то прощу! — отшутилась я, стараясь прогнать напряжение. Почему-то теперь общаться с князем на равных, как он просил, стало легче. Ну, да, экстремальные ситуации сближают, как говорил Дэйр…
— Замерзла? — Ксиль выгнул брови. В глазах его промелькнуло озорное выражение. — Зачем тогда костер? Может, лучше сюда присядешь? — и он с самым серьезным видом хлопнул себя по колену. Так, будто предлагал совершенно нормальную вещь.
— Шел бы ты… за дровами, — выпалила я в сердцах и тут же прикусила язык, напоминая себе, что не с ровесником общаюсь.