— Плохо, — сказала Кэнди, — но и мы все не лучше. Я совсем расклеилась. Сабрине и Тэмми пришлось позаботиться обо всем.
Они держались великолепно — из всего произошедшего Энни многое пропустила. Практически все.
— Я пропустила похороны? — спросила она в ужасе. Ей хотелось быть вместе с ними в такой тяжелый день. Однако у них не было выбора, и они не могли ждать. Это было бы слишком тяжело для отца и для всех. Необходимо было покончить со всеми этими мучительными формальностями, пусть даже в отсутствие Энни.
— Похороны состоялись вчера, — произнесла Сабрина. Смысл сказанного не желал укладываться в сознании Энни. И всем было трудно осознать это, хотя прошло уже четыре дня.
— Бедный папа… бедные мы… бедная мама, — жалобно забормотала Энни. — Какое страшное несчастье произошло!..
Она пока не знала, насколько страшное несчастье. Скорее следовало бы говорить «бедная Энни», чем «бедная мама». Мама прожила свою жизнь и, хотя умерла слишком рано, жила полноценной жизнью и радовалась жизни до конца. Тогда как Энни еще предстояло столкнуться со страшной реальностью. Ее жизнь, неожиданно ограниченная узкими рамками, станет невыносимо тяжелой, она не сможет больше видеть, не сможет написать собственную картину, хотя любила живопись больше всего на свете. Жалеть надо было Энни, которая лишилась зрения совсем молодой. И сестры горевали о ее судьбе, так же как и о гибели матери.
В тот день они долго пробыли у Энни. Им не хотелось оставлять ее одну после страшного известия. Иногда они говорили об этом, иногда просто сидели молча и держались за руки, иногда плакали вместе и даже смеялись сквозь слезы, когда кто-нибудь вспоминал какой-то эпизод, о котором остальные забыли. Это были четыре очень разные молодые женщины, горячо любившие и глубоко уважавшие друг друга. Этот драгоценный дар они унаследовали, прежде всего, от матери, но и от отца тоже.
Сестры уехали из больницы только в семь часов вечера. Энни была измучена, они тоже. По дороге домой все разговаривали о ней. Дома Крис беседовал о чем-то с отцом. Он сказал, что к ним, чтобы засвидетельствовать почтение, заходило человек двенадцать. Смерть вырвала Джейн из рядов членов общины, где ее долгие годы любили и уважали как жену, мать, друга, человека, как не щадящую сил труженицу, участвовавшую во многих благотворительных акциях. Она была в этой жизни чем-то гораздо большим, а не только их матерью и женой Джима.
Тэмми предложила заказать китайскую еду или суши, чтобы Крису не возиться на кухне, но отец заявил, что сначала намерен кое-что сделать. Он был печален, подавлен, но настроен решительно и попросил всех пройти в столовую. Крис знал, что происходит, и, не желая мешать, остался на своем месте. Это дело касалось только членов семьи. Крис был потрясен, когда после поездки в банк Джим рассказал ему о своих намерениях. Казалось, для этого слишком рано, но Джим объяснил, что пройдет еще несколько месяцев, прежде чем все его дочери вновь соберутся вместе под одной крышей. И он знал, что так хотела их мать. Джейн всегда была щедрой с мужем, дочерьми и друзьями.